Проблема преступности в среде правоохранительных органов на сегодняшний день является одной из самых актуальных. В сознании населения сформировалось устойчивое негативное отношение к органам правопорядка и прежде всего к милиции. Милиционер большинством граждан России воспринимается не как защитник закона и борец с преступностью, а как вымогатель в форме, пользующийся своими погонами и удостоверением для получения незаконных доходов.Публично эта тема стала обсуждаться последние пятнадцать лет, однако, проблема коррумпированности правоприменительных органов существовала с момента возникновения российского государства. Полиция дореволюционной России в глазах общества ассоциировалась с системой мелких взяток, бесплатного обслуживания в магазинах, лавках, ателье, ресторанах и т.д. Взяв власть в 1917 г. большевики попытались создать новую государственную систему, свободную от протекционизма и коррупции, однако, она вскоре оказалась заражена этими же болезнями. Даже в годы сталинского режима, когда контроль над жизнью общества, как казалось, был всесторонним, органы НКВД-МВД были вынуждены избавляться от "преступных и морально разложившихся элементов". Только в первом полугодии 1947 г. за уголовные преступления были осуждены свыше 150 сотрудников Управления МВД по Ленинградской области, а за следующие 3 месяца того же года - 171 человек. Около 30% из них составляли работники лагерей для военнопленных, 25% - сотрудники милиции г. Ленинграда и 20% - системы исправительно-трудовых колоний (ИТК) и лагерей. Наиболее распространенным преступлением являлось присвоение и разбазаривание государственного имущества (около 30% из числа осужденных, причем половина пришлась на работников лагерей для военнопленных), хищение государственного имущества (свыше 20% осужденных, в основном, офицерский состав лагерей для военнопленных, ИТК и отдельных лагерных подразделений), дезертирство и самовольные отлучки со службы (24,5% преступлений). В основном они были характерны для рядовых милиционеров, работников пожарной охраны и охраны подразделений Управления исправительно-трудовых лагерей и колоний (УИТЛК) 1.Руководство НКВД-МВД беспокоили случаи взяточничества в милицейской среде. Заместитель министра внутренних дел СССР И. Серов отмечал весной 1947 г.: "Я имею данные о том, что существует негласно установленная такса за прописку в режимных местностях, за приобретение паспорта, за паспорт на автомобиль и т.д." 2. Так, инспектор административной группы Управления Ленинградской городской милиции лейтенант Казанин и оперуполномоченный Василеостровского райотдела МВД лейтенант милиции Тухватулин организовали в 1945"1946 гг. выдачу за взятки пропусков на выезд из Ленинграда. Казанин выписывал пропуска, а Тухватулин разыскивал лиц, которым было необходимо выехать, получал от них деньги и выдавал полученные от Казанина пропуска. Оба были приговорены в мае 1946 г. военным трибуналом к пяти годам лишения свободы. К семи годам лишения свободы былаГоворов Игорь Васильевич - кандидат исторических наук, доцент, докторант Санкт-Петербургского университета МВД России.приговорена в 1947 г. паспортистка 19 отделения милиции г. Ленинграда Чамова, производившая за взятки незаконную прописку граждан 3.Среди сотрудников оперативных служб приобрело широкое распространение присвоение денег и вещей, изъятых при задержании и обысках. Во время проверки работниками ОБХСС Управления милиции г. Ленинграда было выявлено конфискованное и хранящееся без оформления имущество. Так, начальник отделения ОБХСС Морозов изъял у задержанного Несквич золотые монеты царской чеканки на сумму 160 руб. золотом. Эти монеты хранились у Морозова без всякого документального оформления свыше 13 мес, в результате чего одна из пятирублевых монет бесследно исчезла. Изъяв у спекулянта Косырева 300 г золота, Морозов незаконно использовал его в оперативной комбинации. Золото было продано осведомителем Морозова. Часть вырученных денег Морозов присвоил и только после начала расследования своей деятельности сдал в финотдел. При осмотре его служебного кабинета были найдены предметы из золота, происхождение которых Морозов объяснить не смог 4.Неоднократно отмечались случаи, когда сотрудники милиции, задержав граждан якобы за спекуляцию, отбирали у них деньги и вещи и скрывались с ними. Достаточно широкое поле для злоупотреблений давали взаимоотношения оперработников со своей агентурой. Оперуполномоченный Петроградского РО НКВД г. Ленинграда старший лейтенант милиции Смирнов практиковал присвоение продуктов и денег, предназначенных для выдачи секретным осведомителям за хорошую работу (так, он взял у секретного осведомителя Знаменской расписку в том, что выдал ей 7 кг продуктов, хотя передал лишь 2 кг) 5. Проверки работы уголовного розыска и ОБХСС Ленинграда и области неоднократно выявляли факты, когда денежное и продовольственное вознаграждение якобы выдавалось агентам, которые на самом деле либо выехали из региона, либо находились в местах лишения свободы. Характерно, что в подобных случаях руководство УМВД ограничивалось дисциплинарным наказанием, не возбуждая уголовных дел.Излишне тесное сотрудничество с секретными осведомителями приводило некоторых офицеров оперативных служб милиции на грань преступления. Так, помощник начальника Тихвинского РО МВД Воробьев завербовал в качестве секретного осведомителя спекулянтку Сайгину. Деловые отношения между ними перешли в дружеские, а затем и интимные. Сайгина познакомила Воробьева со своими друзьями-спекулянтами. Он стал постоянным участником организованных "д,ельцами" застолий, а затем и начал брать у них деньги и продукты. По существу один из руководителей райотдела стал покровителем преступной группы. Несколько раз, когда работники ОБХСС задерживали спекулянтов с поличным, Воробьев избавлял своих "д,рузей" от неприятностей. Когда сотрудники райотдела, не разделяющие благожелательного отношения своего начальника к спекулянтам, арестовали Сайгину за совершение крупной нелегальной сделки, Воробьев организовал провокацию, обвинив их в присвоении ценностей, изъятых при обыске. Весной 1947 г. Воробьев был арестован и предан суду военного трибунала 6.Наиболее характерным проявлением коррупции в правоохранительных органах Ленинграда стала агентурная разработка "Скорпионы". В центре ее оказался Кар-наков А.И. являвшийся профессиональным мошенником. Выдавая себя за ответственного работника (районного прокурора, замдиректора бюро по распределению рабочей силы, начальника отдела снабжения авиационной промышленности, замдиректора бюро жалоб Ленсовета и т.д.), Карнаков выступал организатором многих крупных афер в Ленинграде еще в 1930-е годы. Он неоднократно привлекался к уголовной ответственности. После начала Великой Отечественной войны Карнаков эвакуировался в Свердловск, где продолжал заниматься преступной деятельностью. В 1943 г. он был арестован и осужден к 8 годам ИТЛ. Однако уже через полгода он оказывается на свободе и появляется в Ленинграде. Здесь Карнаков устанавливает тесные связи с дельцами черного рынка и рядом государственных чиновников. Подобная бурная деятельность не могла укрыться от внимания органов государственной безопасности. В августе 1944 г. Управление НКГБ передало компрометирующие материалы на Карнакова в ОБХСС ленинградской милиции, и он был взят в агентурную разработку. Около двух лет дело Карнакова кочевало по сейфам различных сотрудников отдела, однако никаких мер по нему не предпринималось. Объяснялось это довольно просто. Начальник одного из отделений ОБХСС Нелидов оказался весьма хорошим знакомым Карнакова. За взятки он обеспечивал безопасность Карнакова, по его просьбам организовывал прекращение уголовных дел и освобождение из-под стражи. В преступную связь с Карнаковым он вовлек также двух своих подчиненных - оперуполномоченных Закусова и Антонова 7. В начале 1946 г. аферист попал в поле зрения Отдела борьбы с бандитизмом (ОББ) в качестве связного одного из объектов разработки ОБХСС. Установив за ним агентурное наблюдение, оперработники ОББ выяснили, что Карнаков поддерживает тесные связи не только с преступным элементом, но и с рядом чиновников различных ведомств. Вскоре сотрудники, занимавшиеся данным делом, получили сведения, что Карнаков через нескольких офицеров милиции из райотделов МВД организует освобождение из заключения лиц, арестованных за спекуляцию. К делу были подключены работники Особой инспекции и отделения отдела контрразведки "СМЕРШ? УМВД области, а когда было установлено, что среди преступных связей Карнакова замечены работники прокуратуры и горисполкома - Управления МГБ области. Оперативно-следственную группу возглавил один из заместителей начальника КМГБ. Данное дело получило кодовое название "Скорпионы". Карнаков создал группу коррупционеров, решавших самые разные вопросы - от получения квартиры и освобождения от службы в армии до прекращения уголовных дел. Было выявлено около 700 связей Карнакова с чиновниками и нелегальными дельцами. Доказательства, достаточные для предания суду, были собраны на 316 человек. Из привлеченных к уголовной ответственности 59 человек составили работники милиции, 47 - прокуратуры, адвокатуры и судов, 10 - горздра-вотдела и собеса, 7 - жилсистемы, 8 - офицеры Ленинградского военного округа (включая заместителя начальника отдела кадров Л ВО Николаева), ряд должностных лиц ВТЭК и более полутора сотен взяткодателей (хозяйственники, работники торговли, служащие артелей, баз, системы общепита и т.д.) 8.В то же время, в отличие от сегодняшнего дня, факты предательства служебных интересов со стороны сотрудников милиции были достаточно редким явлением. Каждый подобный случай расценивался как чрезвычайное происшествие и в обязательном порядке сообщался министру внутренних дел для выяснения причин и факторов, способствующих преступлениям подобного рода.Руководство МВД СССР выделяло ряд причин, порождающих преступность в милицейской среде. На одно из первых мест выдвигалась слабая работа местных аппаратов МВД по подбору кадров. Зачастую зачисление в кадры МВД проходило без проведения тщательной спецпроверки. В результате в милицию попадали люди с низкими моральными и профессиональными качествами.Другой причиной, ведущей к росту преступности в МВД, его руководители считали слабую политико-воспитательную работу с личным составом, особенно с недавно принятыми на службу. Большинство уголовных проявлений приходилось на лиц, проработавших в МВД менее двух лет. Из 59 человек, привлеченных к ответственности в первом полугодии 1947 г. Особой инспекцией Управления МВД Ленинградской области, 27 проработали в милиции менее 1 года и 11 - от года до двух лет. Например, милиционеры отряда речной милиции Ленинграда Бальмонт и Швецов, принятые на службу в декабре 1946 г. уже меньше чем через полгода были осуждены за совершение ограбления. Они отобрали у двух пассажиров поезда на перегоне Сабли-но-Тосио 1300 руб. и 3 кг муки. Эти деньги "защитники правопорядка" пропили. Бальмонт был осужден на 18 лет лишения свободы, а Швецов - на 6. Милиционеры кавалерийского эскадрона Трофимов и Хвоенко, не отработав в милиции и трех месяцев, похитили из продфуражного склада 170 кг овса. Трофимов был осужден к 18 годам лишения свободы, Хвоенко - к 15. Милиционер речной милиции Мельников за полгода работы умудрился пять раз обокрасть своих соседей по служебному общежитию, и был осужден к 20 годам лишения свободы 9.В числе сотрудников УМВД Ленинградской области, осужденных в первом полугодии 1947 г. на лиц начсостава приходилось 27%, на членов и кандидатов в члены ВКП(б) - 29%. В целом по Советскому Союзу в 1947 г. лица начальствующего состава представляли 43% привлеченных к уголовной ответственности сотрудников милиции 10.Серьезное негативное воздействие, по документам и приказам МВД, на состояние милицейской преступности оказывало злоупотребление алкоголем. За полгода, в 1947 г. за пьянство в милиции Ленинграда было наказано 204 человека (24% всех нарушений), по милиции области - 57 человек. Во втором квартале 1947 г. по сравнению с первым кварталом, число взысканий за пьянство в УМВД Ленинградской области выросло с 208 до 255 случаев 11.Все вышеперечисленные причины оказывали воздействие на уровень преступности в правоохранительных органах. Однако они носили субъективный характер. Руководители МВД сознательно закрывали глаза на целый ряд объективных причин, толкающих работников правоохранительных служб на нарушение закона. К ним прежде всего необходимо отнести материальное положение работников правоохранительных органов и общую степень коррумпированности государственной системы. В 1946 г. заработная плата городского милиционера составляла 450 руб. милиционера сельской местности - 200 руб. участкового уполномоченного - 600 руб. оперуполномоченного - 700 рублей 12. В то же самое время семья из четырех человек в Ленинграде (с двумя работающими членами и двумя детьми) тратила на покупку продуктов и оплату коммунальных услуг около 1800 руб. а после отмены продуктовых карточек прожиточный минимум в крупных городах (Ленинград и Москва) составлял примерно 1900 руб. из которых на продукты уходило 946 руб. 720 руб. - на одежду, 98 руб. - на оплату жилья. Значительная часть милиционеров (в том числе с семьями) проживала в общежитиях, в крайне сложных бытовых условиях. Милиция являлась наименее обеспеченным подразделением МВД. Зарплата сотрудников милиции, их снабжение продовольствием и вещевым имуществом, социо-культурное обеспечение значительно отставали от других служб МВД. В 1946 г. бывшим военнослужащим, переведенным в милицию, не выдавалась новая милицейская форма до тех пор, пока не выходили сроки ношения старого общевойскового обмундирования. Это указание было отменено лишь после того, как с мест в массовом порядке начали поступать сообщения, что граждане отказываются выполнять требования милиционеров в общеармейской форме. Фактически сотрудники милиции в послевоенный период, как и большинство населения страны, жили в условиях бедности. Уровень их доходов не превышал прожиточного минимума.Не способствовала честности и неподкупности сотрудников милиции и общая ситуация в государственном аппарате. Широко распространено мнение, что сталинизм, установив тотальный контроль в обществе, сделал коррупцию невозможной. Факты опровергают данное утверждение. Распространение государственного управления на все отрасли народного хозяйства дало толчок становлению теневой экономики. В постановлении ЦК ВКП(б), посвященном проблеме взяточничества, в частности, отмечалось: "Взяточничество, являющееся тягчайшим и совершенно нетерпимым в советском государстве преступлением, получило в последнее время значительное распространение, особенно на транспорте, в торговых, снабженческих и бытовых организациях, где в ряде случаев дача и получение взяток должностными лицами производится в скрытой форме под видом "подарков", незаконных "премий" за досрочное выполнение заказов, за внеплановую отправку грузов, за внеплановое отоваривание фондов и нарядов, отпуск товаров лучшего качества и т.д." 14.В ходе финансовой проверки Ленинградской области в 1949 г. Министерство финансов установило многочисленные факты незаконного расходования городскими и областными властями государственных средств и использования служебного положения в личных целях.Руководство обкома, горкома, обл- и горисполкомов расходовало государственные деньги на организацию грандиозных банкетов, содержание охотничьего хозяйства, где отдыхали представители номенклатуры, приобретение дорогостоящих подарков "патронам" из Москвы (А Кузнецову, Н. Вознесенскому и др.). Руководителей города и области обвиняли также в присвоении обстановки Мариинского дворца, выдаче пособий штатным работникам исполкома из средств, предназначенных для оказания помощи нуждающимся горожанам, и т.д. 15. Подобная ситуация была характерна для всех регионов страны.Атмосфера "д,войной морали" внутри государственного аппарата не могла не повлиять на ситуацию в правоохранительных органах. Начальники районных, городских, областных и республиканских Управлений МВД-МГБ точно так же, как и партийно-советский аппарат занимались самоснабжением, растрачивали казенные средства на личные нужды, использовали милиционеров в качестве сторожей, садовников и т.д. Бывший начальник Яскинского района УМВД Ленинградской области Чернышев, вместе с начальником финчасти райотдела растратили свыше 15 тыс. рублей 16. Заместитель министра внутренних дел, будущий председатель КГБ и начальник ГРУ И. Серов, требовавший "каленым железом выжечь" случаи взяточничества в милиции, не считал зазорным присвоить и вывезти из Германии свыше 50 т трофейного имущества, в основном, меха, ковры, картины, драгоценности. Как показал на допросе в МГБ бывший начальник оперативного центра НКВД в Берлине генерал-майор А. Сиднев: ".,..Вряд ли найдется такой человек, который бы в Германии не знал бы, что Серов является, по сути дела, главным воротилой по части присвоения награбленного... Серов только от меня получил около миллиона немецких марок... Я единовременно передал в аппарат Серова в изделиях примерно 3-х килограммов золота и других ценностей... Свыше десяти наиболее драгоценных вещей Серов взял себе... Помимо меня, много золотых вещей давали Серову и другие начальники секторов... Жена Серова и его секретарь Тужлов неоднократно приезжали на склад берлинского оперативного сектора, где отбирали в большом количестве ковры, гобелены, лучшее белье, серебряную посуду и столовые приборы, а также другие вещи и увозили с собой... Неоднократно провожая Серова с аэродрома в Берлине, я сам видел, как его самолет загружался сундуками, чемоданами, тюками и узлами. Серов вывез из Германии много добра, и я даже не могу себе представить, где он мог его разместить..." 17.Естественно, рядовые сотрудники МВД следовали примеру высокопоставленных чиновников. Для постовых милиционеров стало нормой обирание уличных торговцев, взимание штрафов без квитанций или составление квитанций с заниженной суммой штрафа. Участковые и оперативные уполномоченные пьянствовали с подучетным элементом и осведомителями за их счет, присваивали имущество задержанных и средства, выделенные на агентуру. Начальники отделений и отделов МВД бесплатно получали продукты, спиртные напитки, промтовары из торговых учреждений, колхозов и т.д.Руководство МВД считало борьбу с "негативными явлениями" одной из основных задач своей деятельности. Расследованием преступлений, совершенных сотрудниками МВД, рассмотрением жалоб и заявлений об их проступках занимались Особые инспекции МВД СССР, Управлений МВД на местах. Уголовные дела на рядовых милиционеров возбуждались с согласия начальника Управления МВД, на офицерский состав - с санкции министра внутренних дел СССР. Агентурно-оперативное обслуживание органов милиции, т.е. выявление оперативным путем взяточников возлагалось в 1943"1946 гг. на 2 отдела Управления контрразведки "СМЕРШ? НКВД-УНКВД, а после ликвидации "СМЕРШа" - на соответствующие отделы Управлений МГБ. Дела уличенных в уголовных проявлениях сотрудников МВД рассматривались в военных трибуналах войск МВД. Широко практиковалось объявдение приговоров Военных трибуналов всему личному составу милиции и органов МВД.Самой распространенной мерой наказания являлся арест (он применялся в 60? 70% случаев). Широко применялось и увольнение дискредитировавших себя сотрудников. За 1946 г. из милиции Ленинграда было уволено 1775 чел. за 9 месяцев 1947 г. уже 3823 чел. в том числе 948 - с оперативных и начальствующих должностей 18. Ответственность за поведение сотрудников возлагалась лично на руководителей подразделений МВД. Им указывалось на необходимость знать о поведении своих сотрудников как на службе, так и в быту. Однако все эти меры значительного эффекта не давали. Уровень должностных преступлений в органах милиции оставался довольно высоким. Наряду с вышеуказанными причинами, этому способствовало и то, что многие местные руководители служб и подразделений МВД, исходя из ложных понятий о?чести мундира", необходимости сохранить кадровый состав милиции, а то и личных пристрастий, зачастую "покрывали" провинившихся подчиненных. Благодаря "покровителям" в органах власти, некоторые сотрудники милиции длительное время нарушали закон, даже в случае откровенно уголовных деяний (кражи, взятки) отделывались дисциплинарными наказаниями.Таким образом, проблема преступности в милиции является традиционной для российского государственного аппарата. Во многом она связана с уровнем жизни общества в целом. Преступления, совершаемые сотрудниками правоохранительных органов, мало отличаются от преступлений, совершаемых другими социальными группами. В послевоенный период милицейская преступность в целом может характеризоваться как "бедная". Основной целью корыстных преступлений являлись продукты, спиртное, одежда. Суммы взяток в большинстве своем были небольшими. Борьба с нечистоплотностью в системе правоохранительных органов может быть успешной лишь наряду с борьбой с преступностью в целом.Примечания1. Отдел специальных фондов информационного центра ГУВД СПб и Ленобласти (ОСФ ИЦ ГУВД СПб и ЛО), ф. 1, д. 130, л. 459.2. Там же, д. 122, л. 321; д. 87, л. 153.3. Там же, д. 122, л. 321; д. 130, л. 460.4. Там же, д. 110, л. 231-232.5. Там же, л. 166.6. Там же, л. 130, 460.7. Там же, д. 122, л. 321.8. ИВАНОВ В.А. "Скорпионы": коррупция в послевоенном Ленинграде. Политический сыск в России: история и современность. СПб. 1997, с. 247.9. ОСФ ИЦ ГУВД СПб и ЛО, ф. 2, д. 130. л. 461.10. Там же, д. 102, л. 159.11. Там же, д. 130, л. 461.12. Там же, ф. 1,д. 121, л. 173.13. ВАКСЁР А. "Чудо" возрождения или История без ретуши. - Нева. 1992, - 11 - 12, с. 337.14. ОСФ ИЦ ГУВД СПб и ЛО, ф. 2, д. 76, л. 418.15. ЗУБКОВА ЕЛО. Кадровая политика и чистка в КПСС (1949-1953). - Свободная мысль.1999, - 4, с. 196.16. ОСФ ИЦ ГУВД СПб и ЛО, ф. 1, д. 130, л. 460.17. ЖУКОВ Г.К. Неизвестные страницы истории. - Военные архивы России, 1993, вып. 1, с. 201-204.18. ОСФ ИЦ ГУВД СПб и ЛО, ф. 2, д. 93, л. 120.

Сама жизнь, забота о настоящем и будущем России, ее народов с особой остротой поставили перед обществом, наукой проблемы демографии, изучения системы воспроизводства населения на разных, далеких и близких, этапах исторического пути страны. Статистики, демографы, политологи, обществоведы многих других специально-стей активно включились и участвуют в этой работе, значимость ко-торой трудно переоценить. 1

Значительно продвинулась вперед историческая демография, ко-торая обогатила не только историческую науку, но и смежные с нею дисциплины рядом крупных исследований, которые открывают воз-можность изучения долговременных процессов, определяющих век-тор воспроизводства населения в России, СССР, РСФСР и РФ. 2

Ширится фронт работ, посвященных исследованию демографи-ческих процессов в отдельных регионах. Помимо отмеченных выше трудов о населении Москвы и Сибири, активно работают в упомя-нутой области санкт-петербургские демографы и историки. 3

Итоги войны, нового раздела Европы привели к серьезным из-менениям в геополитическом, геоэкономическом положении Ле-нинграда. Неизмеримо возросла роль Москвы как одного из цент-ров формировавшегося в послевоенные годы биполярного мира. Сверхцентрализованная экономическая и политическая система многократно усиливала функции столицы в жизни государства и страны. Другие крупные центры, в том числе и Ленинград, оттес-нялись на второй план.

Из приграничного города, крупнейшей военно-морской базы на Балтике он превращался в тыловой город, второстепенную военно-морскую гавань. Из «окна в Европу» — одного из немногих пунктов транзитной торговли, связующих СССР с Западом, Ленинград ста-новился далеко не самым удобным узлом сухопутных и морских ком-муникаций. Они естественно смещались в более удобные для круг-логодичной навигации порты Прибалтики, Причерноморья, в пун-кты железнодорожных связей, обеспечивающих быстро растущую торговлю внутри формирующегося социалистического лагеря. Что касается функций центра человеческих, информационных связей с западным миром, которые были присущи дореволюционному Пе-тербургу, то они были в значительной мере утрачены еще раньше. Разгоравшаяся «холодная война» поставила на их остатках жирный крест. Эти объективные перемены во многом определяли послево-енную судьбу города, его экономики, оказывали влияние на науку, культуру и, разумеется, жителей.

Война, блокада катастрофически сказались на населении, его демографических и иных характеристиках. Из 3119 тыс. жителей, учтенных переписью 1939 г. в пределах собственно города, и 3401 тыс. с пригородами, подчиненными Ленсовету, к середине 1943 г. оста-валось лишь приблизительно 600 тыс., а на 1 января 1944 г. — даже 546 тыс. 4

После прорыва блокады и особенно ее окончательного снятия число обитателей города начало быстро возрастать. В 1944 г. сред-негодовая численность населения достигла 707,4 тыс., а во второй половине 1945 г. составила 1 240 тыс. (36,6% довоенной). 5 В приго-родах, находившихся в оккупации (Петродворец, Пушкин), чис-ленность жителей сократилась значительно заметнее, нежели в Колпине, Кронштадте. 6

По составу ленинградцы сорок пятого года были в основном вче-рашними блокадниками, работниками первых реэвакуированных предприятий и учреждений, уволенными в запас солдатами и офи-церами начального этапа массовой демобилизации, инвалидами вой-ны — т. е. преимущественно коренными ленинградцами. Вторую группу составлял контингент, прибывший из других регионов на бе-рега Невы в 1943—1945 гг. в порядке трудмобилизаций.

Но многим и многим ленинградцам уже не суждено было воз-вратиться и вкусить радость победы, участвовать в возрождении род-ного города. Установить даже приблизительно общую численность данной категории чрезвычайно сложно. Однако, для понимания грядущих судеб города, его экономики, культуры, характера и осо-бенностей преемственности и воспроизводства поколений, сохра-нения менталитета и всего того, что называется питерским, ленин-градским, необходимо. Это важно и для изучения специфики со-циально-экономических процессов.

Рассмотрим один из возможных вариантов расчетов общих де-мографических потерь Ленинграда в годы войны и, следовательно, постараемся определить человеческие ресурсы, которыми распола-гал город после ее завершения.

В последний мирный 1939-й год в Ленинграде, как уже упоми-налось, проживало 3119 тыс., а с городами и рабочими поселками, подчиненными городскому Совету, 3401 тыс. (по другим сведени-ям 3015 тыс. и 3321 тыс.). 7

После начала войны и до конца августа 1941 г. из города было эвакуировано 488,7 тыс. Далеко не все из них были ленинградцами. Большую категорию составляли беженцы из Прибалтики и других районов, которые устремились к берегам Невы в первые недели вой-ны в поисках спасения. Приблизительно 85 тысяч остались в заня-тых немцами пригородах. С сентября 1941 г. (после установления блокады) и до конца 1942 г. водой, воздухом, по льду Ладоги удалось отправить на Большую землю (по подсчетам специалистов и свиде-тельству источников) 871180 ленинградцев. 8 Таким образом, общая численность эвакуированных горожан составляла 1359,9 тыс.

После многих лет споров, изысканий большинство историков от-казалось от цифр, оценивавших число жертв блокады в 1—1,2 млн. и даже 2 млн. человек. Возобладала оценка, согласно которой количе-ство погибших в блокаду колеблется в пределах 700—800 тыс. 9 Кро-ме того, в 1941 г. (до установления блокады) ушло из жизни есте-ственным путем минимум 40—50 тыс.; в 1944 г. (т. е. после снятия блокады) — 12,5 тыс. 10

Стало быть, общая численность погибшего, умершего населения в годы войны может быть определена в 750—860 тысяч.

Существует и иная методика подсчета смертности в городе в 1941, 1942, 1943 и 1944 гг. По сведениям городского статуправления, сред-несуточно в 1941 г. в Ленинграде умирало 318 человек или за год 116070 человек; в 1942 г., соответственно 1406 человек и 500536 за год; в 1943 г. — 60 человек и 21900; в 1944 г. умерло 12500. За четыре года войны, включая блокаду, ушло из жизни, по этим данным, 651006 ленинградцев. 11 Тогда нижний порог с 750 тыс. снижается примерно до 650 тысяч.

Чтобы определить масштабы смертности среди эвакуированных, надо обладать, как минимум, средними данными о смертности в СССР в военные годы. По сведениям, приведенным в монографии В. А. Исупова «Демографические катастрофы и кризисы в России в первой половине XX века», коэффициент смертности тылового на-селения РСФСР колебался от 27,7 на тысячу населения в 1942 г. до 16,5 в 1943 г. Средний же коэффициент за годы войны равнялся 18,35. В районах Урала и Сибири, куда были эвакуированы многие ленин-градские заводы, средний коэффициент равнялся соответственно 18,9 и 17,7 на тысячу жителей. 12 Естественно, что условия жизни эва-куированных, и особенно смертность в период эвакуации были по-вышенными. Поэтому остановимся на среднем коэффициенте смерт-ности в 1942-1943 гг. — 22,1 на тысячу эвакуированных (из 1359,9 тыс.). Тогда цифра умерших в эвакуации составит 30,1 тыс. в год. За три года (1942, 1943 и 1944) — 90,3 тыс. Однако, полученные приблизи-тельные данные все же, вероятно, несколько преуменьшают реаль-ную цифру, ибо в их основе лежат сведения о состоянии общей смер-тности в тыловых районах.

Все источники однозначно подчеркивают, что смертность среди эвакуируемого населения Ленинграда была чрезвычайно высокой, прежде всего в дороге и в первые месяцы по прибытии на новые места жительства. Достаточно сказать, что только на одном направ-лении эвакуации — на территории Вологодской и Ярославской об-ластей (по данным специального исследования) умерло около 20 тыс. ленинградцев. 13 Фактический ареал эвакуации был много шире. Это и Урал, и Сибирь, и Средняя Азия, и Казахстан. Так что в целом смертность в местах эвакуации и в дороге ориентировочно унесла жизни не менее 120-160 тыс. человек.

Еще одной самостоятельной категорией были потери среди воен-нослужащих и лиц, сражавшихся с врагом в народном ополчении, в рядах партизан. В воинском мартирологе, опубликованном в 18 томе «Книги памяти защитников Ленинграда» содержатся имена 265967 ленинградцев, погибших на фронтах Великой Отечественной войны и войны с японскими милитаристами — чуть менее половины моби-лизованных горожан. Среди них 116624 погибли в боях, 111387 про-пали без вести, 36308 умерли от ран и болезней и 1648 сгинули в плену. 14 Назвать эти цифры исчерпывающими едва ли возможно. Так что общие потери на фронтах, в партизанском тылу можно было бы определить в 266—300 тыс. человек.

Таким образом, за годы войны умерло естественной смертью в городе, в эвакуации, погибло в блокаде, на фронтах приблизитель-но: от 650 до 800 тыс. (в блокаде) + 40—50 тыс. (в 1941 г.) + 12,5 тыс. (в 1944 г.) + 120—160 тыс. (за три года эвакуации) + 266—300 тыс. (на фронтах). Итого 1088,5 тыс. — 1322,5 тыс.

Далеко не все ленинградцы возвратились из эвакуации. Часть кадровых работников предприятий была оставлена на местах нового базирования и составила основной костяк коллективов заводов, про-должавших работу на Урале, в Сибири и других регионах. Часть про-сто ассимилировалась по разным обстоятельствам. Как минимум, судя по отрывочным сведениям отдельных заводов, эта категория составила 3—5 %. Если исходить из нее, то упомянутый контингент может быть примерно оценен в 40—80 тыс. человек.

И, наконец, последняя группа — военные, которых разбросала война и условия воинской службы и которые не смогли после войны вернуться в Ленинград. Здесь пока никаких сведений о численности мы не выявили. Ориентировочно 2—3 процента от числа мобилизо-ванных (примерно 600 тыс.): 12—18 тысяч. Итого, категория 15 не воз-вратившихся в город приблизительно составит 52—98 тысяч.

В общей сложности, таким образом, в Ленинград не вернулось ори-ентировочно 1,2—1,4 млн. его довоенных жителей, т. е. от 40 до 47 %. И это притом, что в 1941—1944 гг. родилось 115,9 тыс., т. е. в 10—12 раз меньше, нежели ушло из жизни!

По другим расчетам, учитывающим данные о миграции населе-ния, а также потери РККА, экстраполируемые на число призывников—ленинградцев, потери могли составить 27—36 %. 16

Таким образом, по самым приблизительным подсчетам в Ленин-град после войны не вернулось от 27 до 47 % довоенного состава жителей города. Разброс велик. Но он лишний раз демонстрирует начальный этап разработки вопроса.

Когда в результате катаклизма уходит в Лету, покидает город в короткий срок значительный пласт жителей, это отражается не толь-ко на демографическом состоянии, механизме воспроизводства населения. Нарушается естественный процесс передачи от поколения к поколению неповторимого образа жизни, стиля поведения, куль-турного стереотипа — всего того, что именовалось и именуется «пи-терским», «ленинградским». Памятники культуры остаются. Они мо-гут быть восстановлены. Но носитель культуры — человек, личность, значительная часть поколения воссозданы быть не могут. Даже с по-мощью клонирования. Таким образом, война и блокада не просто сопровождались огромными человеческими жертвами, невосполни-мым генетическим ущербом. Был нарушен естественный механизм духовного, культурного воспроизводства.

Если общие демографические потери горожан (как и в целом по стране) не привлекали особого внимания власть имущих в те годы, то численность жителей, оказавшихся не по своей вине в оккупации и уже в силу этого вызывавших подозрение в лояльности, учитыва-лись особой строкой. В 1945 г. среди жителей города эта категория насчитывала 14234 человека (1,1 %). 17

Одной из характерных черт демографической обстановки в го-роде в послевоенные годы были широкие масштабы миграционных процессов. Последние характеризовали еще довоенный Ленинград, когда в город ежегодно прибывало и выезжало из него около полу-миллиона человек. Теперь масштабы миграции еще более расши-рились. Общую их динамику за 1944—1960 гг. раскрывает нижесле-дующая таблица сальдо миграции: 18

Таблица № 1.

	Сальдо миграции		Сальдо миграции

Приводимые сведения позволяют выделить пять периодов: первый 1944-1946 гг. Он характеризовался масштабной миграцией. За три года сальдо миграции составило 1294217 человек. В том числе за два после-дних года 899340. Пиком стал 1945 год, когда положительное саль-до достигло 571696 человек. Несомненно, в это число входили и реэвакуированные и уволенные в запас фронтовики, и мигранты, направляемые в город из других регионов. Точно определить долю каждой категории пока не представляется возможным. Однако, го-довая итоговая статистическая сводка за 1945 г. констатирует, что прибытие «шло в основном за счет возвращения из РККА и реэва-куации». 19 Город напоминал огромный табор. В последующем же доля названных категорий стала снижаться, хотя и в них коренные ленинградцы все-таки составляли заметную группу. Тем не менее, цифры сальдо миграции, приводимые в таблице, не полностью ха-рактеризуют масштабы огромного движения населения. Достаточ-но сказать, что за один 1945 г. в Ленинград прибыло и выбыло в общей сложности 719014 человек. 20 В 1947 и 1948 гг. миграцион-ный прирост, хотя и заметно снижается, но носит еще характер огромного потока людей, переживших страшные потрясения и воз-вращающихся к родным очагам, просто ищущих нового места в жизни после перенесенных потрясений.

И только с конца 40-х г. миграция принимает иной характер. Она начинает в первую очередь удовлетворять текущие потребности народного хозяйства, растущей системы образования, отражает ко-лебания в экономической политике. Наступает новый этап. Поло-жительное сальдо миграции по годам колеблется, но в 1949-1954 гг. не превышает 30-40 тыс. в год. Исключение составляет лишь 1953 г. (93931 человек). Объясняется это не внутригородскими причинами, а начавшимся первым после войны массовым сокращением Воору-женных Сил и, по-видимому, амнистией. Среди мигрантов вновь заметное место занимают уволенные в запас офицеры, возвратив-шиеся в родной город. Часть их прибывала и в следующем 1954 г., что вновь отразилось на количестве прибывших.

Новый — третий цикл, наметился в 1955 г. Масштабы миграции начали заметно падать: в 1956 г. 6119 человек, в 1957 г. баланс стал даже отрицательным. В 1958 г. кривая миграции вновь полезла вверх, но размер ее все-таки оказался невелик. Связан этот «излом» с попыткой смены экономического курса в масштабах города мето-дом команды «поворот все вдруг». Перед Ленинградом после XX съез-да КПСС высшими партийными и государственными органами была поставлена задача увеличения производства без привлечения новой рабочей силы, т. е. путем резкой интенсификации, наращи-вания производительности труда. 21 Однако, ни промышленность, ни тем более городское хозяйство готовы к этому не были. Поэтому пришлось возвращаться к традиционному источнику — экстенсив-ным элементам развития, а задачи интенсификации решать шаг за шагом и постепенно.

В 1959 и в 1960 гг. миграционный поток вновь начал набирать силу: с 20294 человек до 48724, т. е. за два года (по сравнению с 1958 г.) вырос почти в 8 раз. В то время как до войны, большую часть мигран-тов составляли сельские жители (75,2 % в 1940 г.), в начале 50-х гг. среди них уже преобладали горожане (1954 г. — 51,5 %, в 1955 г. — 53,3 %). 22 В основном эти люди прибывали из Ленинградской, Кали-нинской, Новгородской, Псковской, Ярославской областей.

При всей масштабности миграционных процессов Ленинград по национальному составу оставался русским. На их долю приходилось, по данным переписи 1959 г., 88,9 % жителей. Второе место принад-лежало евреям — 5 %, третье — украинцам — 2 %. 23 И в дальнейшем удельный вес русского населения неизменно увеличивался.

Среди мигрантов доминировала молодежь. Многие приезжали для поступления в учебные заведения. Значительную часть составляли молодые люди, направляемые на предприятия, в городское хозяй-ство. Заметное место в 40-е и начале 50-х гг. принадлежало девуш-кам и женщинам, нанимавшимся домработницами. В те годы это был один из возможных каналов бегства из колхозов, своеобразное промежуточное звено между колхозом и предприятием. 24 Что каса-ется лиц, покидавших город, то в первые годы они выезжали пре-имущественно в места, где жили ранее. Позже же, во второй полови-не 50-х гг., основная часть переезжала в Москву, а также на Урал и в Сибирь, т. е. на ударные стройки. 25

Всего за 1946—1950 гг. население Ленинграда за счет механическо-го прироста увеличилось на 528,3 тыс. За то же время в городе роди-лось живыми 145,8 тыс. За последующие пять лет прибыло 249,7 тыс., а родилось — 131,9 тыс. 26 Высокая рождаемость наблюдалась в Ле-нинграде лишь в 1944 и в 1945 гг. 27

Таблица № 2.

Численность, рождаемость и смертность населения Ленинграда (без городов и поселков, подчиненных Ленгорсовету). 28

	Численность населения на начало года, тысяч	Родилось			На 1000 жит.

В 1944 г. появилось на свет 23,5 тыс. при населении 707,4 тыс. (в сред-нем за год) и в 1945 г., как это видно из таблицы, 45,2 тыс. 29 при населе-нии 1240 тыс. (к середине года), т. е. соответственно 33,2 и 38,2 на каж-дую 1000 жителей. В 1946 г. родилось 63,1 тыс., в 1947 г. — 59,9 тыс. 30 Это был пик. Такая повышенная рождаемость, по определению специ- алистов-демографов, носила компенсаторный характер. После пер-вой мировой войны наблюдалось подобное же явление, но менее ярко выраженное. Показатель рождаемости 38,2 на 1000 жителей был одним из самых высоких в истории города в XX в. Среди новорожденных преобладали мальчики. 31 В последующие пять труднейших лет рождае-мость снизилась более чем вдвое—до 15,5 на 1000 населения. Она снижа-лась постепенно: в 1948 г. до 46,8 тыс., 1949 г. — 47,6 тыс. (21,2, 18,5 на 100 населения). 32 С 1951 г. по 1955 г. рождаемость почти стабилизирова-лась, составив в 1955 г. 14,8 на 1000 ленинградцев. С 1956 г. по 1960 г. вновь произошло понижение: до 13,6—13,0 (в 1959 г.), однако, объяс-нить этот спад ухудшением жизненных условий невозможно. Демогра-фы того времени, констатируя падение рождаемости, пытались свя-зать его с увеличением абортов. Действительно, рост абортов был налицо. В 1940 г. — 42,4 тыс., в 1950 г. — 44,7 тыс., в 1955 г. — 76,9 тыс., в 1956 г. — 130,3 тыс., 1957 г. — 138,9 тыс., 1959 г. — 159,4 тыс., 1960 г. — 167,0 тыс. 33 В 1959 г., как указано выше, было зарегистрировано 159,4 тыс. абортов, а в 1964 г. — 171119. В этом же году учли 43,2 тыс. родов. В об-щей сложности условно было зарегистрировано 214,4 тыс. беременно-стей. Из них только у 20,1% женщин родились дети. 34

Аборты в СССР были запрещены в 1936 г. Влияние этой меры на состояние рождаемости в Ленинграде оказалось заметным, но сравни-тельно недолговечным. К тому же аборты нередко делались в обход за-кона, но не учитывались. В 1955 г. Указом Президиума Верховного Со-вета СССР от 23 ноября запрещение абортов было отменено. В 1957 г. упразднили налог на холостяков и малодетные семьи. Это, безусловно, повлияло на цифры, учитываемые статистикой. На реальной рождае-мости подобные меры, вероятно, сказались значительно меньше. При-водимые в таблице данные — 15,2 на 1000 населения в 1955 г., 13,9 в 1956 г. и 13,8 в 1957 г. частично отражают воздействие таких мер на рождаемость. Они лишь замедляли падение. После понижения в 1955— 1956 гг. на 1,3 пункта наступил период относительной стабильности: с 1956 г. по 1960 г. рождаемость то несколько повышалась, то понижа-лась. Общее сокращение составило 0,5 пункта. После 1960 г. и до 1965 г. произошел новый заметный спад более чем на два пункта.

В целом же такая тенденция отражала влияние целого комплекса факторов — от перемен в основной ячейке общества — семье, демо-графическом поведении населения, до влияния на воспроизводствен-ные процессы социальных, политических, идеологических, психо-логических факторов. Это и образование родителей, и обеспечен-ность детскими учреждениями, и удовлетворенность материальными условиями жизни, и военная опасность и пр.

«Когда я выполнял на фронте ответственные задания, я мыслен-но видел перед собой будущую мирную жизнь <...>, но эти дни оста-лись позади. Тогда нам обещали много, а сейчас забыли. Теперь мы не нужны, ибо опасность не грозит <...>». «Вот уже шесть лет, как мы отказываем себе в самом необходимом <...>. Недоедают не толь-ко взрослые, но и дети». 35 Это лишь малая часть настроений ленин-градцев, фиксируемых в политических сводках МГБ, райкомов. Ес-тественно, что они не могли не сказываться на сознательно плани-руемом составе семьи. Именно последнее становилось все более важным фактором демографического роста.

Сопоставление рождаемости в Ленинграде в начале второй поло-вины 50-х гг. с рождаемостью в других городах показывает, что более низкие показатели имели лишь три крупных города — Москва (14,5 на 1000 жителей), Харьков (15,1) и Одесса (13,6). В других городах аналогичный показатель оказывался заметно более высоким: Киев — 16,1; Горький — 20,2: Тбилиси — 20,2; Омск — 26,9; Баку — 28,9. Это положение продолжало сохраняться и в последующие годы. 36

Что касается смертности, то после блокадной катастрофы, когда ее показатель на 1000 жителей достигал ориентировочно 389,8 (по другим данным — 332,4 37), положение в 1944 и в 1945 гг. быстро нормализова-лось. В 1939 г. в городе уходило из жизни 14,9 на каждую 1000 жителей, в 1945 г. — 14,9; в 1950 г. — 8,1; в 1955 г. — 6,4. И лить в первой полови-не 60-х гг. обозначилась новая тенденция: в 1959 г. — 7,0; в 1960 г. — 6,9; в 1965 г. — 7,8; в 1966 г. — 8,2. Такая динамика смертности совпада-ла с общесоюзной. Однако, конкретные погодные показатели в Ленин-граде в 50-е гг. были ниже. Вероятно, сказывался общий более высо-кий уровень медицинского обслуживания. По мере же выравнивания последнего соотношение менялось не в пользу города на Неве.

Следует обратить внимание еще на одну особенность — струк-туру смертности. В 1950 г. среди умерших 18,9 % приходилось на детей в возрасте до 1 года. 8,9 % на детей и молодежь от 1 до 19 лет, 41,8% — на жителей от 20 до 59 лет и 30,4 % на ленинградцев старших возрастов. В 1959 г. младенческая смертность резко снизи-лась и составляла лишь 4,5 %, детей и молодежи — 2,9 %, рабочих возрастов — 39,7 %. Свыше половины умерших (52,9 %) падало на долю людей в 60 лет и старше. 38 Цифры, таким образом, свиде-тельствуют, что возрастная структура смертности шаг за шагом при-ближалась к естественным границам.

Как отмечалось выше, рождаемость в Ленинграде в первые годы после кратковременного взлета сокращалась постепенно. Смертность же падала гораздо быстрее. Именно это и обеспечивало относительную устойчивость показателей естественного прироста населения, плавный и постепенный вектор его снижения в 50-е годы. (см. таблицу № 2). С + 20,6 на 1000 населения прирост сократился к 1950 г. до +9,3, т. е. весьма заметно. В последующее пятилетие он колебался незначитель-но, удерживаясь в основном на этом уровне. В 1956—1960 гг. произош-ло вновь небольшое падение — до +6,9, + 6,4 которое достигло мини-мума в 1965 г. + 3,4. Резкий спад первой половины 60-х гг. объясняется влиянием демографического «эха войны»: малочисленное поколение военного времени достигло воспроизводственного возраста.

Скромные, постоянно падающие показатели естественного при-роста, как уже отмечалось выше, отодвигали его на второе место в качестве источника увеличения населения города. На первом плане все послевоенные годы находился механический прирост — мигра-ция преимущественно из близлежащих областей.

Ростом численности населения в известной степени власти уп-равляли с помощью механизма прописки, введенного в 1932 г. Но этот механизм не был самодовлеющим. В свою очередь, на него оказывали влияние потребности народного хозяйства, в первую очередь в те годы потребности промышленности в рабочей силе. Требования хозяй-ственников, стремившихся, во что бы то ни стало выполнить плановые задания, не утруждая себя рискованными опытами, связанными с инновациями, крупными капиталовложениями (которых и без того недоставало), толкали их на экстенсивный путь привлечения дополнительной рабочей силы. Просьбы, адресованные партийным органам, о получении все новых и новых лимитов на прописку сыпались как из рога изобилия. И лишь в годы массовых сокращений Воору-женных Сил привычный механизм переставал действовать.

Рост населения Ленинграда в 40-е гг., хотя и шел довольно высо-кими темпами (на 2,4 раза за 1945-1950 гг.), тем не менее, числен-ность горожан по состоянию на 1950 г. составляла лишь 87 % дово-енного. Этот показатель, как отмечалось выше, заметно отставал от многих крупных городов СССР, которые к тому времени далеко пе-решагнули довоенный рубеж. За шесть последующих лет — с 1950 по 1955 гг. увеличение составило 23,9 %; за 1955-1960 гг. — 4,8 % и в 1960-1965 гг. — 10,3 % (см. табл. 2). Довоенная численность жите-лей (с городами и поселками, подчиненными Ленгорсовету) была достигнута лишь на рубеже 1959-1960 гг. Собственно же в городе — и того позже — в 1962-1963 гг. 39 В 1965 г. число жителей Ленинграда составило 3641 тыс. человек (107,5 % от уровня 1939 г.).

И все же такая весьма скромная по тем временам цифра превы-шала наметки Генерального плана развития города. А это, в свою очередь, вело к постоянному отставанию всей городской инфраструк-туры от растущих потребностей ленинградцев, воспроизводило дис-пропорции, обостряло социальную обстановку в городе.

Потомственные горожане — уроженцы Ленинграда, лица, дол-гие годы проживавшие в городе, при подобном механизме воспроиз-водства населения не составляли преобладающего контингента, что затрудняло и без того нарушенный войной, блокадой процесс пре-емственности поколений.

Именно эти отклонения отражали влияние устойчивых тенден-ций в репродуктивном поведении, в семейных отношениях — фун-даментальных основах демографического воспроизводства.

В годы блокады брачность в Ленинграде резко понизилась. Но уже с 1943 г. начался крутой подъем и в 1944—1946 гг. она превысила дово-енный уровень. Одновременно частота разводов сократилась. В 1944 г. в связи с введением нового законодательства, затруднявшего процеду-ру разводов, последние на первых порах сократились. Однако в после-дующем возобновился их медленный рост. И все же в первой полови-не 1946 г. частота разводов (в расчете на год) была, по свидетельству медицинских работников, в 8 раз ниже, нежели в 1938—1939 гг. (3,5 на 1000 жителей в 1940 г.). За 1945 г. по 19 ЗАГСам (в городе и пригородах) было заключено 32163 брака и зарегистрировано 434 развода. На сле-дующий год было заключено 36,3 тыс. браков и оформлено 540 разво-дов (т. е. приблизительно 25,9 и 0,35 на 1000 жителей.). В 1950 г.— бра-ков 36,3 тыс., разводов 4,2 тыс.(15,8 и 1,8 на 1000 населения); в 1960 г. браков — 46,5 тыс., разводов — 10,3 тыс., т. е. 13,7 и 3,0. В 1965 г. соот-ветственно 10,3 тыс. браков и 3,1 тыс. разводов. 40 На каждую тысячу заключенных браков в 1920 г. приходилось 6,7 разводов, в 1939 г. — 182, в 1942 г. — 219, в 1945 г. — 12, в 1946 г. — 25, в 1950 г. — 11,1. в 1955 г. — 136, в 1960 г. — 221, в 1965 г. — 321. 41

Помимо внутренних процессов эволюции семьи, возрастания ее неустойчивости, менялся и характер последней. На смену средне-детной семье шла малодетная семья с 1—2 детьми, не обеспечивав-шая даже простого замещения поколений. 42

Нижеследующая таблица раскрывает распределение родившихся по порядку рождений за 50-е гг. 43

Таблица 3. Всего Из них: Четвертый Пятый и последние Не указано

Уже к 1950-му г. абсолютное большинство составляли перво-рожденные дети (55,7 %). Вместе с второрожденными их удельный вес достигал 82,3 % родившихся, а к 1965 г. — 96,3 %. Это, как уже отмечалось, не обеспечивало не только расширенного, но и про-стого воспроизводства населения. Доля третьих детей упала с 9,5 % до 2,8 %, четвертых — в восемь раз (с 4 % до 0,5 %). Более чем в десять раз снизилось и рождение пятых и более детей. Рождение деся-того, одиннадцатого и последующих детей стало редкостью. В 1950 г. было рождено 78 таких детей, в 1965 г. — 5 на весь более чем трехмил-лионный город. 44

Многолетний процесс перехода от многодетной, среднедетной к малодетной семье в 50-е гг., таким образом, в Ленинграде стал свер-шившимся фактом. Большую роль в этом сыграли и война, и блокада, и занятость в общественном производстве женщин, и быстрый рост образования, и многие другие факторы. 45 По переписи 1959 г. всего в браке состояло 1453,9 тыс. — 44 %, в том числе 51,5 % мужчин и только 38,3 % всех женщин. Из 1000 мужчин в возрасте 16 лет и старше в браке находилось 697, что почти совпадало с общесоюзны-ми показателями (695). Из 1000 женщин — 466, что на 10,7 % мень-ше средних показателей по СССР (522). 46

Исследований влияния образования женщин на их демографиче-ское поведение в Ленинграде не проводилось. В Москве они были и показали, что существует обратная зависимость между уровнем обра-зования и стилем жизни, в том числе и демографическим поведением. 47

Феминизация населения являлась одной из характерных черт послевоенного Ленинграда. Если в 1910 г. на 100 мужчин в Петер-бурге приходилась 91 женщина, то в 1920 г. — 139, в 1939 г. — 120, в 1946 г. — 190, в 1959 г. — 142, в 1960 г. — 139, в 1965 г. — 133. 48

Население довоенного и дореволюционного Петербурга носило явно урбанизированный характер. Преобладающая часть рабочих — значительной части жителей столицы — проживала в городе без се-мей. В послереволюционный период на половом составе петроград-цев—ленинградцев сказались последствия первой мировой и граж-данской войн, изменения в быте рабочих. Они стали жить с семья-ми. Возникшая диспропорциональность несколько сгладилась (со 139 до 120). Однако, к 1946 г. она приобрела беспрецедентный масштаб: 190 женщин на 100 мужчин. Это был результат и войны, и блокады, в период которой наиболее уязвимыми оказались мужчины. Макси-мальное обезмуживание наблюдалось среди молодежи 20-29 лет, а также в старческих возрастах (60 лет и старше). 49 Первые понесли наибольшие потери в войне, продолжали службу в Армии. Вторые в большинстве не перенесли тягот блокады.

Женщины преобладали не только в населении, но и в составе основных групп работающих. В швейной промышленности, напри-мер, они составляли среди рабочих 98,6 %, в текстильной — 90,2 %, в металлообрабатывающей — 69,5 %, на электростанциях — 69,1 %. 50

Выравнивание соотношения полов, как показывают данные ниже-приводимой таблицы, шло в городе медленно, растянулось на многие десятилетия. 51 До конца ХХ столетия оно так и не восстановилось.

Таблица № 4. Половой состав населения Ленинграда. 1939-1967 гг.

На начало года.

На середину года.

По данным переписи населения.

Как уже упоминалось, рождалось больше мальчиков. Так по све-дениям за 1946 г. мальчиков в возрасте от 0 до 4 лет было учтено 49216, а девочек — 48754. Но уже в следующей возрастной группе — с 5 до 9 лет девочки преобладали. (Соответственно 81447 и 86405). 52

И все же выравнивание полового состава ленинградского населе-ния среди юношества и молодежи происходило сравнительно быст-рее. В составе же ленинградцев, переживших войну и блокаду, дисп-ропорции между мужчинами и женщинами с годами не только не сглаживались, но и нарастали, ибо смертность среди мужчин была более высокой, и продолжительность жизни короче. Таким образом, преодоление обостренных войной диспропорций отличалось разными тенденциями. В целом же, как свидетельствует таблица № 4, во второй половине 1960-х гг., т. е. за 20—25 лет, диспропорциональ-ность между полами значительно сгладилась.

Подобные процессы характеризовали и возрастной состав насе-ления Ленинграда. 53

Таблица № 5.

Возрастной состав населения Ленинграда. 1946—1965 гг.

Возр. группы	Числен. (тыс.)			В % ко всему населению
10 — 19 лет
20 — 29 лет
30 — 39 лет
40 — 49 лет
50 — 59 лет 60 лет и

В первую очередь нуждается в комментариях численность груп-пы до 9 лет. Относительно высокий показатель — 15,6 % в 1946 г. объясняется отнюдь не высокой долей детей всех возрастов, входя-щих в нее. Наоборот, удельный вес ребят, рожденных в период вой-ны и блокады, был весьма скромен — 5,8 %. Большую же часть со-ставляли дети, рожденные до войны, которым в 1946 г. было 5—9 лет. Если первых насчитывалось всего 98 тысяч, то вторых — 167,9 тыс., т. е. в 1,7 раза больше. 54

Демографический провал — прямое наследие войны — влиял на многие стороны городской жизни в течение всего XX в. В конце 40-х — начале 50-х он нарушил нормальную работу системы народ-ного образования, в начале 60-х (когда военное поколение достиг-ло трудоспособного и репродукционного возраста) — обострил до чрезвычайности проблему рабочей силы в городе, повлиял на по-казатели рождаемости.

Следующей «провальной» группой оказалась категория 20-29-лет-них. Именно она понесла наибольшие потери в войне. Кроме того, часть этого немногочисленного возрастного контингента продолжа-ла службу в Вооруженных Силах, еще к началу возрождения города не была уволена с военной службы. Названные два обстоятельства объясняют, на наш взгляд, и низкую численность, и незначительную долю этой группы среди ленинградцев в 1946 г. К 1959 г. количество 20-29-летних выросло с 272,8 тыс. до 671,7 тыс. (в 2,3 раза), а ее доля в составе населения — с 16 до 20,2 %. К 1965 г. удельный вес группы снизился вновь до 16,4 %, т. к. в нее вновь начали входить малочисленные контингенты, пострадавшие от войны.

Обращает также на себя внимание резкое сокращение доли пожи-лых людей (50-59 лет) и в особенности ленинградцев старше 60 лет в 1946 г. И здесь к 1959 г., за сравнительно непродолжительный для демографических процессов срок, соотношение заметно оптимизиро-валось. Первая группа с 7,8 % увеличила удельный вес в составе насе-ления до 12,2 % и 14,1 %, а вторая — с 4,2 % до 8,7 %, 12,1 %.

Самым многочисленным контингентом в 1946 г. были 30-49-лет-ние (39,5 %). Это означает, что миграционная политика властей в пер-вую очередь обеспечивала насыщение города жителями трудоспособ-ных возрастов. Мужское население 30-54 лет составляло 42,1 % всех мужчин послевоенного Ленинграда. К 1959 доля первого континген-та несколько снизилась — до 32,5 %. В целом же жители трудоспо-собных возрастов 20-59 лет в 1946 г. составляли 63,3 %, а в 1959 г. — 64,9 %, в 1965 г. — 61,7 %. Трудовой потенциал ленинградского на-селения, таким образом, оставался все рассматриваемые годы значи-тельным и относительно стабильным.

Подводя итог сказанному, можно утверждать, что соотношение воз-растных групп в 1946 г. отличалось значительной неравномерностью, резкими диспропорциями, явным преобладанием молодежи. На долю 10-39-летних приходилось 56,8 % жителей. Город начинала возрож-дать в первую очередь молодежь: и коренные ленинградцы и иного-родние, чья судьба в дальнейшем оказалась прочно связанной с горо-дом на Неве. Вместе с тем и здесь господствовали контрасты. Мужчи-ны, в сравнении с довоенным временем, моложе, а женщины — старше. 55 К 1959 г. контрасты в значительной мере сгладились.

Половой, возрастной состав — элементы качественной характе-ристики населения, определяющие его важнейшие признаки: вос-производственный, трудовой потенциалы.

К числу качественных характеристик относится и состояние фи-зического, морального, психологического здоровья жителей.

Эпидемиологическая обстановка в Ленинграде в первые мирные годы оставалась довольно сложной. Но ни в какое сравнение с пери-одом перехода от войны к миру в 20-е гг. не шла. Ее характеризуют следующие данные: 56

Таблица № 6.

Заболеваемость в Ленинграде. 1939-1965 гг.

	Зарегистрировано на 10 тыс.
Брюшной тиф
Дизентерия
Сыпной тиф
Возвратный тиф
Скарлатина
Дифтерия
Инфекционная желтуха

Наиболее массовыми заболеваниями в 1945 г., несмотря на за-метное снижение в сравнении с 1939 и 1944 гг., оставались дизенте-рия — среди взрослых, корь и скарлатина — среди детей. Это объяснялось в те годы резким ростом подвижности населения и, ко-нечно, неблагоприятными санитарными условиями жизни в обще-житиях, в которых тогда проживала значительная часть труд- мобилизованных и реэвакуированных. Многие — с детьми. 57 Эти-ми же обстоятельствами специалисты — инфекционисты объясняли и рост числа заболеваний брюшным тифом. И все же, если срав-нить с последним мирным 1939 г., то обращает внимание некото-рое улучшение эпидемической обстановки в городе по кори, скар-латине, дифтерии, инфекционной желтухе. В последующие годы инфекционные болезни в целом снижались, хотя вспышки эпиде-мий кори, скарлатины отмечались. На нет к середине 60-х гг. со-шла дифтерия. В 1950 г. смертность от брюшного тифа составляла 0,05 на 10 тыс. населения, от сыпного тифа — 0,004 (заболел всего 1 человек), от кори — 0,1, скарлатины — 0,1, дизентерии и гемоко-лита — 2,9 и т. д. Наиболее медленно отступала дизентерия. 58 Та-ким образом, эпидемическая обстановка в городе непрерывно улуч-шалась.

Резко сократилась, как отмечалось выше, и детская смертность. Из 100 родившихся в 1939 г. умирало в среднем 14,4; в 1950 г. — 8,4; в 1951 г. — 6,0, в 1961 г. — 2,2. в 1965 г. — 2,0. 59

На этом, в целом позитивном, фоне выделялся грипп. В 1945 г. им переболело более четверти населения Ленинграда, хотя грипп в тот год не отличался особенной тяжестью. В 1961 г. гриппом и ост-рыми распираторными заболеваниями переболели 1,4 млн. ленин-градцев, в 1965 г. — 1,7 млн. Вместе с тем в первые послевоенные годы в городе отмечался значительный рост числа заболеваний ма-лярией. Позже ее удалось ликвидировать.

Серьезнейшую опасность представлял туберкулез. В 1945 г. статис-тика зарегистрировала свыше 6 тыс. случаев заболеваний этой страш-ной социальной болезнью. 695 человек заразились сифилисом. 60

Наиболее тяжелыми болезнями, сопровождавшимися летальным исходом, в первые послевоенные годы были туберкулез и воспале-ние легких. В расчете на 10 тыс. жителей в 1939 г. в Ленинграде умира-ло от туберкулеза 19,2; в 1944 г. — 21,0 и в 1945 г. — 24,2; в 1960 г. — 2,3 и в 1965 г. — 1,4. От воспаления легких смертность достигала 30 (в 1960 г. — 1,1). Меньшую, но все же значительную смертность давали рак и другие злокачественные новообразования: в 1939 г. — 13,2; в 1944 г. — 11,7; в 1945 г. — 11,6. На их долю приходилось 7,2 % от обще-го числа умерших. На следующем месте в погребальном списке нахо-дились пеллагра, авитаминоз, алиментарная дистрофия. От этих болез-ней, связанных с нарушением питания (прямой результат блокады), в 1939 г. умерло 0,04; в 1944 г. — 7,6 и в 1945 г. — 1,1 (в том числе от али-ментарной дистрофии соответственно 00, 4,9 и 0,8). 61 Авторы медицин-ской статистики того времени считали, что случаи смертности от нару-шений питания в Ленинграде в первый послевоенный год относились лишь к пришлому населению, а горожане быстро изжили это тяжелое следствие войны и блокады. Последующие годы доказали, что они ока-зались излишне оптимистичными. 62 В целом от заболеваний органов пищеварения в 1939 г. уходило из жизни 13,2 % умерших, а в 1945 г. —

• %. Эти болезни по смертности в тот год опережали рак.

Массовое распространение в годы войны получила гипертониче-ская болезнь. В 1945 г. летальный исход от нее составлял 6,2 на 10 тыс. населения (в 1960 г. — 16,4) , а в целом от болезней органов кровооб-ращения — 9,9. 63

На структуре смертности в 1945 г., если можно так выразиться, еще лежала печать войны. В последующие годы она существенно изменилась. Имеющиеся документы, однако, не дают возможности свести сведения в одну таблицу. Поэтому мы ограничимся данными за 1950 и частично за 1960 и 1965 гг. Причины смертности распреде-лялись следующим образом: 64

Таблица № 7.

Смертность и ее причины. 1950—1965 гг. Болезни сердца Инфекционные и Злокачественные новообразования Болезни органо Болезни органов пищеварения Болезни нервной Болезни новорожд. и врожд. пороки Другие болезни

На первое место вышли сердечно-сосудистые заболевания. От них погибало более четверти всех умерших, а к 1965 г. — 34,2 %. Резко снизилась доля болезней органов дыхания. От рака и других злокаче-ственных новообразования в 1945 г. погибало 11,6 на 10 тыс. жителей. В 1950 г. — уже 13,2 и соответственно в процентах — 7,2 и 16,2 %, в 1960 г. 17,2 на 10 тыс., в 1965 г. — 21,6 и 29,6 %. Замыкали этот печаль-ный список болезни нервной системы и болезни новорожденных. Смертность от первых выросла с 4,0 на 10 тыс. до 5,2 и 14,4.

В первый послевоенный год и в этой области картина была не-сколько иной: 65

Таблица № 8. На 10 тысяч населения Самоубийства Убийства Произв. травмы Прочие травмы Военные травмы

В целом на долю болезней нервной системы (в том числе и само-убийств), приходилось значительная доля смертей. Это свидетель-ствует о продолжающем иметь место психическом и психологиче-ском перенапряжении в обществе. Что касается травм, то показатель сократился с 10 (по всем видам травм) в 1945 г. до 6,1 в 1950 г.

Обращает на себя внимание высокая смертность от убийств — свидетельство напряженной криминальной обстановки в городе.

Завершая сюжет о состоянии здоровья ленинградцев в послево-енные годы, нельзя не сказать о физическом развитии детей, инва-лидах и положении с венерическими заболеваниями и алкоголиз-мом. У детей отмечались нарушения пропорций тела, отставание в физическом развитии. 66 Тяжким наследием войны являлась возрос-шая инвалидность. К лету 1945 г. в городе было зарегистрировано 94837 инвалидов (35 тысяч инвалидов войны и 59 тысяч инвалидов «от общих причин»), т. е. 7,8 % населения. 67 В 1939 г. от сифилиса умирало 0,9 на 10 тыс. населения; в 1944 г. — 0,7 и в 1945 г. — 0,6. От алкоголизма соответственно 2,1, 0,5 и 0,8. Статистический ряд показывает, что эти социальные болезни постепенно сдавали пози-ции, хотя некоторый подъем смертности от алкоголизма в 1945 г. не мог не вызывать тревоги. Однако, найти надежного заслона от по-добной беды ни тогда, ни позже не удалось.

Таким образом, на состоянии здоровья — одной из качественных характеристик населения Ленинграда — в послевоенные годы про-должали сказываться последствия войны. Изживались они постепен-но. Высокий по тем временам уровень государственной медицины позволял контролировать и ограничивать заболеваемость. Вакцина-ции населения носили массовый характер. В одном лишь 1945 г. было сделано 646323 прививок против брюшного тифа, 717233 — против дизентерии. 68 Год за годом усиливались меры борьбы с туберкулезом и воспалением легких. Отступали и венерические болезни, суициды.

Обобщающая характеристика здоровья — средняя продолжитель-ность предстоящей жизни, ее качества менялась в позитивную сто-рону, особенно в конце 40-х и в 50-е гг. 69

Таблица № 9.

Обращает на себя внимание именно тот факт, что в послевоенное время средняя продолжительность жизни, по сравнению с концом двадцатых годов, возросла более чем на 20 лет. Такого скачка исто-рия города не знала ни до того, ни в последующее время.

Существенным слагаемым качественной оценки населения яв-ляется образование. Война негативно сказалась на образователь-ной программе Советской власти. Хотя даже в блокадном городе школы продолжали работать, тем не менее, осуществление всеоб-щего семилетнего образования после войны пришлось продолжить. До войны эта задача уже была однажды решена. Немало детей, под-ростков не могли в военное лихолетье посещать школы, работали на предприятиях. В январе 1946 г. было проведено специальное об-следование заводов, фабрик, организаций с целью выявления не-грамотных и малограмотных среди работающего населения. По да-леко не полным сведениям, тогда удалось учесть 4197 неграмотных и 23991 малограмотных. 70

Обучение этих категорий, как и в прошлом, велось в группах, ин-дивидуально на предприятиях. Но дело двигалось медленно. На заво-де «Большевик», например, из 145 неграмотных обучалось 12; из 860 малограмотных — только 28 Повседневные невзгоды, тяжелый быт, масса иных забот затрудняли обучение. Некоторые просто отказы-вались учиться. В 1958 г. вновь была проведена проверка состояния учета и достоверности данных по ликвидации неграмотности и ма-лограмотности среди взрослых ленинградцев. Было выявлено 4089 неграмотных и 18316 малограмотных. 71 Стало быть, остаточная не-грамотность и малограмотность изживались очень медленно.

Что касается детей школьного возраста, то всеобуч с первых дней мира соблюдался строжайшим образом. В 1—4 классах в 1945/46 учеб-ном году обучалось 158,6 тысяч (68,8% общего числа ленинградских учащихся). В 5—8 классах — 51,4 тыс. (22,2 %) и в 9—10 классах — 14,1 тыс. (6,1 %). Таким образом, на первых порах в послевоенные годы основная масса детей обучалась в младших классах. С годами доля старшеклассников увеличивалась. В 1950/51 г. в 1—4 классах по-стигало азы науки уже только 39 %. В 5—8 классах — 50 % и в 9—10 классах — 9,3 %. Через десять лет (в 1960/61 г.) соответственно — 43 %, 40 % и 14,8 %. 72

Неуклонно увеличивалось число учащихся в школах рабочей моло-дежи (без отрыва от производства): 1945/46 г. — 20,7 тыс.; 1950/51 г. — 41,7 тыс.; 1960/61 г. — 85,4 тыс. Численность же молодежи в училищах, профессиональных школах, ФЗУ до реформы этой системы в 1958 г. падала: 1945/46 г. — 31,2 тыс.; 1950/51 г. — 27,3 тыс.; 1960/61 г. — 26,5 тыс. И только в середине 60 гг. обозначился устойчивый рост про-фессионально-технической школы. (1966/1967 г. — 37,2 тыс.). 73

Высокими темпами возрастало число молодежи в техникумах и вузах. Количество студентов техникумов с 1945/46 г. по 1960/61 г. повысилось почти в три раза, а в вузах — в 3,8 раза. 74

Перепись населения 1959 г. показала, что уже 560 ленинградцев из каждой 1000 имели высшее, среднее (полное и неполное) обра-зование, в том числе 113 — высшее (законченное и незакончен-ное), 84 — среднее специальное, 122 — общее среднее и 241 — не-полное среднее. По переписи 1939 г., высшим образованием обла-дали лишь 34 горожанина из 1000, а средним полным и неполным — 219. 75 Таким образом, уровень образования ленинградского насе-ления за 15 послевоенных лет более чем удвоился. Образование, по сути, оказалось той единственной качественной демографической характеристикой, которая сравнительно быстро реагировала на при-нимаемые властями меры. Остальные характеристики обладали большей или меньшей инерционностью и менялись медленно. В со-вокупности они определяли еще один качественный признак — трудовой, интеллектуальный потенциал населения.

Нижеследующая таблица дает представление об изменениях в тру-довом потенциале. 76

	В абсолютных числах (тыс. человек)			В процентах
Все насел.
население
В том числе
служащих
иждивенцев
пенсионеров

Таблица № 10. Состав занятого населения Ленинграда. 1950-1965 гг.

Прежде чем анализировать данные таблицы, обратимся к балансу трудовых ресурсов Ленинграда по состоянию на начало марта 1946 г. Он не совсем сопоставим с таблицей. Согласно балансу, общая чис-ленность занятых весной 1946 г. достигла 1243,8 тыс. (из общего числа 1759,6 тыс. жителей города), т. е. немногим уступала численности за-нятого населения в 1950 г. (1289,6). 77 Сюда входили: лица трудоспособ-ного возраста — 1118,9 тыс., которые были обязаны работать или учить-ся, работающие старики — 110,6 тыс., работающие подростки — 0,9 тыс., иногородние, трудившиеся на ленинградских предприятиях — 13,4 тыс. Доля занятых в общей численности жителей достигала 69,9%. Эти дан-ные свидетельствуют, прежде всего, о том, что трудовой потенциал к началу 1946 г. еще продолжал во многом носить отпечаток военного времени. Широко использовался труд лиц пожилого возраста, частич-но подростков и пр. Значительную часть, как особо подчеркивается в документе, составляли контингенты, вновь прибывшие в Ленинград. Нельзя не учитывать и заключенных, военнопленных, репатриирован-ных, которые не отражались в официальной статистике.

Большинство упомянутых источников постепенно сходило на нет. Занятое население конца 40-х и 50-х гг. уже почти свободно от воен-ных рудиментов. В 1950 г. оно составляло менее половины общей численности жителей. Однако, цифра занятых недостаточно досто-верна. Полную картину дает перепись 1959 г. Согласно ее сведени-ям, занятое население составляло 55,7 % и иждивенцы 44,3 %. При-чем доля занятого населения, как видно из таблицы, постепенно к 1965 г. повышается до 55,8 %. Подобное положение объясняется, прежде всего, не столько улучшением возрастной структуры, сколь-ко жесткими мерами, принятыми в начале 60-х гг. по привлечению к труду всех неработающих и лиц, занятых в домашнем хозяйстве. Тру-дом этого постоянно растущего количественно и качественно кон-тингента в первую очередь восстанавливалось и развивалось народ-ное хозяйство города.

Послевоенное демографическое движение населения Ленингра-да — творца его экономики, культуры, нравственных начал — несло на себе неизгладимый отпечаток катаклизмов первых десятилетий века и, в первую очередь, Отечественной войны и блокады. В третий раз за неполные пятьдесят лет (после революции, гражданской вой-ны и индустриализации) состав жителей города сильно изменился.

Полный демографический ущерб, причиненный населению Ле-нинграда в 1941-1945 гг. не поддается точному учету. По приблизи-тельным оценкам потери составили от 27 % до 47 % довоенного на-селения. Такой большой разброс — следствие как несовершенства предложенной методики, нуждающейся в последующей доработке, так и разнобоя в исходных статистических сведениях, зафиксиро-ванных в источниках, а часто и отсутствия таковых.

Тем не менее, даже ориентировочные результаты дают основа-ние утверждать, что состав горожан, по сравнению с довоенным временем, сильно изменился. Естественный процесс демографиче-ского, социального, духовного воспроизводства оказался нарушен-ным. Эти нарушения усугублялись широкомасштабной миграцией, повышенной подвижностью населения, особенно в первые после-военные годы. Предпосылки для усиления процессов маргинализа-ции населения возрастали.

Рост численности ленинградцев, хотя и отставал от темпов увели-чения городского населения в стране, в большинстве крупных горо-дов, тем не менее, шел довольно интенсивно. Темпы затухали, хотя и опережали прогнозы, заложенные в генеральном плане 1948 г.

Лишь к середине 60-х гг. движение населения стало постепенно стабилизироваться. Сальдо миграции вышло на уровень 0,6 % в год от общей численности жителей. Изменился и состав мигрантов. Если в 40-е годы среди них преобладали сельские жители, то в 50-е и особен-но в 60-е гг. начали доминировать жители небольших и средних горо-дов. Складывались условия для усиления элементов стабилизацион-ных процессов, создания благоприятных предпосылок укрепления си-стемы воспроизводства трудовых, социальных, нравственных качеств от одного поколения ленинградцев к другому. Только перепись насе-ления 1979 г. зафиксировала, что свыше трех четвертей жителей горо-да либо проживали в нем свыше 10 лет (примерно 800 тыс. человек), либо являлись уроженцами Ленинграда (2,4 млн.). 78

Медленное формирование предпосылок демографической ста-билизации осложнялось общей устойчивой тенденцией смены сред-недетной семьи семьей малодетной. Планирование семьи станови-лось устойчивой традицией, важнейшим элементом репродуктивно-го поведения. Устойчивость семьи, как основной ячейки общества, обеспечивающей его рост, воспроизводство социальных, нравствен-ных и иных качеств молодежи, ослабевала. Такому положению спо-собствовали и сохранявшаяся многие годы диспропорция полов, осо-бенно среди поколения, пережившего войну, возрастные диспропор-ции, порожденные ею, высокий уровень занятости женщин в народном хозяйстве. В целом оптимальная половозрастная структу-ра восстанавливалась медленно.

Инерционность, хотя и в более ограниченных масштабах, про-являлась также в изменении такой качественной характеристики, как физическое здоровье. Постепенно, не сразу, отступали туберку-лез, детские инфекции. Не проходили бесследно для физического состояния населения экстремальные годы блокады, хотя смертность от нарушений питания сократилась сравнительно быстро. После кратковременного снижения в годы войны вновь начал распрост-раняться алкоголизм.

Структура причин смертности ленинградцев приобретала черты, характерные для индустриального общества. Среди них преобладали болезни кровообращения и новообразования.

Общее же физическое здоровье улучшалось не быстро, но неук-лонно. К середине 60-х гг. показатель продолжительности жизни по-дошел к максимуму, достигнутому в XX в.

Повысился и трудовой, интеллектуальный потенциал. Числен-ность трудоспособных горожан, занятых в народном хозяйстве, за-метно увеличилась. Среди них преобладало поколение, вынесшее на своих плечах тяжести войны, восстановления города, ставшее пита-тельной средой реформ Хрущева. В 60-е гг. заявило о себе поколе-ние, родившееся в годы войны и после нее, которое не только под-хватило эстафету созидания, но и предъявило к жизни, власти свои, во многом новые требования. Как при этом сказался разрыв между поколениями, обусловленный тяжелейшими потерями войны и бло-кады, каков его механизм и был ли он на самом деле? Эти чрезвы-чайно важные вопросы не только объясняющие прошлое, но и акту-альные сегодня для понимания современной демографической ката-строфы и ее последствий, еще ждут своего исследования.

А. 3. Ваксер

Из сборника «РОССИЯ В XX ВЕКЕ», изданного к 70-летию со дня рождения члена-корреспондента РАН, профессора Валерия Александровича Шишкина. (Санкт-Петербург, 2005)

Примечания

1. См. Андреев Е. М. Население Советского Союза. 1921-1991. М.,1993; Насе-ление России в XX веке. Исторические очерки. Т. 1-3. М., 2000-2003; Населе-ние Советского Союза. 1922-1991. М., 1993; Население Москвы. Прошлое. На-стоящее. Будущее. М., 1992; Качество населения. М., 1993. Вып. 6; Захарова О. Д. Эволюция рождаемости в России XX века. М., 1993; Симчера Я. В. К оценке чис-ленности населения и масштабов человеческого потенциала России за 100 лет // Вопросы статистики. 2001. № 12; Руткевич М. Н. Демографическая катастро-фа. Где выход? // Свободная мысль. 2002. № 6; Население России. Ежегодные выпуски и др.
2. См. Проблемы исторической демографии СССР. Киев, 1988; Проблемы взаимодействия социальной структуры и воспроизводства населения в России и СССР. М., 1988; Историческая демография. Проблемы. Суждения. Задачи. М., 1989; Историческая демография: новые подходы. М., 1992; Население Рос-сии в 1920—1950-е годы: Численность, потери, миграция. Сборник научных тру-дов. М., 1994; Исупов В. А. Городское население Сибири: От катастрофы к воз-рождению (конец 30-х — конец 50-х гг.). Новосибирск, 1991 и др.
3. См. Качество населения Санкт-Петербурга. Труды Санкт-Петербургского института социологии РАН. Серия 3. СПб., 1993; Клупт М. А. Население Санкт- Петербурга // Санкт-Петербург в зеркале статистики. СПб., 1993; Ситуация в Санкт-Петербурге: Рождаемость падает — смертность растет // Молодежь: Циф-ры. Факты. Мнения // 1993. № 1; Чистякова Н. Е. Статистическое исследование влияния возрастно-половой структуры на воспроизводство населения крупного города (на примере Ленинграда). Автореферат диссертации на соискание уч. степ. канд. эк. наук. М., 1988; Ковальчук В. М. Трагические цифры блокады (К вопро-су об установлении числа жертв блокированного Ленинграда) // Россия в XIX- XX вв. СПб., 1998; Жизнь и смерть в осажденном Ленинграде. Историко-медицинский аспект. Материалы международной конференции 26-27 апреля 2001 г. СПб., 2001; Ваксер А. 3. Политические и экономические катаклизмы в России XX века и население Петрограда - Ленинграда - Санкт-Петербурга // Россия в XIX-XX вв. СПб., 1998; Рабжаева М., Семенков В. В поисках петербургской идентичности // Свободная мысль. 2002. № 11 и др.
4. Санкт-Петербург 1703-2003. Юбилейный статистический сборник. Вып. 2. СПб., 2003. С. 16; Очерки истории Ленинграда. Т. V. Л., 1967. С. 486; Жизнь и смерть в осажденном Ленинграде. Историко-медицинский аспект. С. 7.
5. Ваксер А. 3. Политические и экономические катаклизмы в России XX века и население Петрограда - Ленинграда - Санкт-Петербурга. С. 349.
6. Ленинград за 50 лет. Статистический сборник. Л., 1967. С. 20-21; Народное хозяйство Ленинграда и Ленинградской области в годы 10 пятилетки. Статисти-ческий сборник. Л., 1981.С. 23; ЦГА СПб. Ф. 4965. Оп. 8. Д. 738. Л. 7.
7. Ленинград в осаде. Сборник документов о героической обороне Ленингра-да в годы Великой Отечественной войны. 1941-1945. СПб., 1995. С. 339; Коваль-чук В. М. Трагические цифры блокады. (К вопросу об установлении числа жертв блокированного Ленинграда). С. 365.
8. Ковальчук В. М. Указ. соч. С. 365; Вторая мировая война. Кн. 2. М., 1966. С. 161; Жизнь и смерть в осажденном Ленинграде. С. 89-90.
9. Ваксер А. 3. Указ. соч. С. 349.
10. Там же.
11. Исупов В. А. Демографические катастрофы и кризисы в России в первой половине XX века. Новосибирск, 2000. С. 142, 158-159 (подсчет).
12. Фролов М. И. К вопросу о числе погибших в блокаду (по материалам домо-вых книг) // Жизнь и смерть в осажденном Ленинграде. С. 20.
13. Санкт-Петербургские ведомости. 1994, 8 декабря; 1998, 22 января.
14. Гриф секретности снят. Потери Вооруженных сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах. М., 1993. С. 139-140 (подсчет); Чистякова Н. Е. Проблемы изучения демографических процессов в Ленинграде (Санкт-Петер-бурге): 1930-1950 годы // Народонаселение: современное состояние и перспек-тивы развития нашего знания. М., 1997. С. 175-176; ЦГА СПб. Ф. 4965. Оп. 3. Д. 105. Л. 21.
15. Там же. Л. 14.
16. Чистякова Н. Е. Указ. соч. С. 175-176; Ленинград за 50 лет. С. 24.
17. ЦГА СПб. Ф. 4965. Оп. 3. Д. 209. Л. 22, 55-56.
18. Там же. Л. 52.
19. Там же. Ф. 7384. Оп. 37. Д. 1316. Л. 3.
20. Там же. Д. 1214. Л. 2-3.
21. Ленинград за 50 лет... С. 22.
22. ЦГА СПб. Ф. 4965. Оп. 3. Д. 1237. Л. 3.
23. Там же. Д. 1062. Л. 13.
24. Там же. Д. 1236. Л. 2.
25. Чистякова Н. Е. Указ. соч. С. 173; Ленинград за 50 лет. С. 21, 130; Народ-ное хозяйство Ленинграда и Ленинградской области в 10 пятилетке... Л., 1981. С. 23, 27; ЦГА СПб. Ф. 7384. Оп. 37. Д. 1236. Л. 2, 3; Ф. 4965. Оп. 3. Д. 1139. Л. 23.
26. Ленинград за 50 лет. С. 20, 130; Народное хозяйство Ленинграда и Ленинградской области за 60 лет. Статистический сборник. Л., 1977. С. 14: Санкт-Петербург 1703—2003. Юбилейный статистический сборник. СПб., 2003. С. 63; ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 2в. Д. 7666. Л. 101-102; ЦГА СПб. Ф. 4965. Оп. 3. Д. 105.Л. 21; Д. 521. Л. 1; См. так же ЦГА СПб. Ф. 4965. Оп. 8. Д. 557. Л. 4; Д. 738. Л. 4-4а, 6-6а.
27. ЦГА СПб. Ф. 4965. Оп. 8. Д. 738. Л. 6-6а.
28. Там же.
29. ЦГА СПб. Ф. 4965. Оп. 3. Д. 209. Л. 39.
30. Там же. Оп. 8. Д. 738. Л. 6-6а.
31. Там же. Ф. 7384. Оп. 37. Д. 1236. Л. 2; Ф. 4965. Оп. 3. Д. 1136. Л. 23.
32. Там же. Ф. 4965. Оп. 3. Д. 1062. С. 12; Оп. 8. Д. 557. Л. 5а, 16а.
33. ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 2 в. Д. 7702. Л. 58.
34. Народное хозяйство СССР. 1922-1972. Юбилейный статистический сбор-ник. М., 1967. С. 130; Ленинград за 50 лет. С. 130; ЦГА СПб. Ф. 7384. Оп. 37. Д. 1236. Л. 6.
35. ЦГА СПб. Ф. 4965. Оп. 8. Д. 738. Л. 6-6а.
36. ЦГА СПб. Ф. 4965. Оп. 3. Д. 1062. С. 27.
37. Там же. Оп. 8. Д. 738. Л. 4-4а.
38. Никольский С. А. Влияние войны и блокады на изменения возрастно-поло-вого состава населения, на брачность и частоту разводов в Ленинграде // Меди-ко-санитарные последствия войны и мероприятия по их ликвидации. Труды кон-ференции 17-19 декабря 1946 г. Т. 2. М., 1948. С. 9; Народное хозяйство Ленинг-рада и Ленинградской области в 10 пятилетке... Л., 1981. С. 27; ЦГА СПб. Ф. 4965. Оп. 3. Д. 521. Л. 1; Д. 1139. Л. 23; Д. 209. Л. 14.
39. ЦГА СПб. Ф. 4965. Оп. 8. Д. 738. Л. 7-7а.
40. См. Волков А. Население России на пороге XXI века: тенденции и перспек-тивы // Общество и экономика. 1998. № 8-9. С. 31-51; Кризис семьи и депопу-ляция в России // Социологические исследования. 1999. № 11. С. 50-52.
41. ЦГА СПб. Ф. 4965. Оп. 3. Д. 1062. Л. 25; Оп. 8. Д. 557. Л. 7.
42. Там же.
43. См. Население Москвы. Прошлое. Настоящее. Будущее. М., 1992.
44. ЦГА СПб. Ф. 4965. Оп. 3. Д. 1062. Л. 11.
45. Население Москвы. С. 5, 22.
46. Ленинград за 50 лет. С. 21; ЦГА СПб. Ф. 4965. Оп. 3. Д. 209. Л. 22.
47. ЦГА СПб. Ф. 4965. Оп. 3. Д. 209. Л. 26.
48. Бабаянц Р. А. О ходе изучения и ликвидации последствий войны и блокады в Ленинграде // Медико-санитарные последствия войны и мероприятия по их ликвидации. Труды конференции. Т. 1. М., 1948. С. 30.
49. Ленинград за 50 лет. С. 21; ЦГА СПб. Ф. 4965. Оп. 3. Д. 209. Л. 19 (подсчет).
50. ЦГА СПб. Ф. 4965. Оп. 3. Д. 209. Л. 19.
51. Ленинград за 50 лет. С. 22; ЦГА СПб. Ф. 4965. Оп. 3. Д. 209. Л. 19; Оп. 8 Д. 557. Л. 5.

Ленинград пережил страшную блокаду, голод, бомбежки. Люди ждали окончания войны, но в итоге наступивший мир принес новые испытания. Город стоял в руинах, повсюду нищета, разруха и разгул уличной преступности: появились банды и убийцы-одиночки. сайт вспоминает о самых громких преступлениях в Ленинграде в послевоенные годы.

Кривая преступности

В послевоенные годы почти не охотились на драгоценности и деньги, воровали, в основном, одежду и продукты. Ленинград был переполнен сомнительными элементами и отчаявшимися от нищеты людьми.

Горожане больше не умирали от дистрофии, но большинство из них продолжали испытывать постоянное чувство голода. Например, рабочие в 1945-46-х годах получали в день 700 грамм хлеба, служащие - 500 грамм, а иждивенцы и дети - всего по 300 грамм. На «черном рынке» продуктов было предостаточно, но для обычной питерской семьи со скромным бюджетом они были недоступны.

Неурожай 1946 года еще более усугубил ситуацию. Неудивительно, что кривая преступности в Ленинграде быстро ползла вверх. Грабители-одиночки и организованные банды действовали во всех районах города. Одно за другим следовали ограбления продовольственных баз, магазинов, квартир, случались вооруженные нападения на улицах, во дворах, подъездах. В руках у бандитов после войны было огромное количество огнестрельного оружия, его нетрудно было найти и добыть на местах недавних боев. Лишь за один четвертый квартал 1946 года в городе было совершено более 85 разбойных нападений и вооруженных ограблений, 20 убийств, 315 случаев хулиганств, почти 4 тысячи краж всех видов. Эти цифры рассматривались тогда, как очень высокие.

Надо учесть, что среди бандитов было много участников войны. На фронте они научились стредлять и убивать, и поэтому не раздумывая решали проблемы с помощью оружия. Например, в одном из Ленинградских кинотеатров, когда зрители сделали замечание курившей и громко разговаривающей компании, раздались выстрелы. Погиб милиционер, было ранено несколько посетителей.

Преступники из уголовной среды даже следовали своеобразной моде - носили металлические фиксы на зубах и низко надвинутые на лоб кепки. Когда ленинградцы видели, что к ним приближается шайка таких молодых людей, они в первую очередь крепко сжимали продуктовые карточки. Бандиты выхватывали прямо на лету заветные клочки бумаги, подчас оставляя всю семью жить впроголодь целый месяц.

Сотрудники правоохранительных органов пытались сбить волну преступности. Раскрываемость составляла примерно 75%.

Банда «Черной кошки»

Однако, в бедном, полуразрушенном городе орудовали не только уголовные банды. Преступную деятельность вели и некоторые чиновники, которые поняли как извлечь выгоду из своей власти. В город на Неве возвращались эвакуированные, остро вставали вопросы распределения жилья, возврата имущества и т.д. Нечестные дельцы пользовались и имеющимися сведениями - какие ценности плохо охраняются.

В 1947 году из кладовых Эрмитажа украли 24 уникальных изделия из золота и драгоценных камней. Похититель был найден и осужден, а ценности возвращены.

В тот же год была разоблачена крупная банда, в которую входили преступники и чиновники из городской прокуратуры, суда, адвокатуры, горжилотдела, милиции. За взятки они освобождали из-под стражи, прекращали следственные дела, незаконно прописывали, освобождали от призыва.

Другой случай: начальник автотранспортного управления Ленгорсовета отправлял в оккупированные районы Германии грузовики якобы за оборудованием. На самом же деле вывозил оттуда ценности, материалы, строил здесь дачи.

Подростки часто становились участниками криминальных сообществ. Фото: Commons.wikimedia.org

Знаменитая банда «Черная кошка», которая стала известна многим благодаря фильму «Место встречи изменить нельзя» на самом деле была огромным преступным сообществом. Основную деятельность она вела в Москве, но ее следы были обнаружены и в городе на Неве.

В 1945 году ленинградские милиционеры раскрыли громкое дело. Расследование серии квартирных краж в доме №8 на Пушкинской улице вывело на след подростковой шайки. С поличным взяли верхушку банды - учащихся ремесленного училища №4 Владимира Попова по кличке Чеснок, Сергея Иванова и Григория Шнейдермана. Во время обыска у главаря, 16-летнего Попова, обнаружился любопытнейший документ - клятву кодлы "Черная кошка", под которой было проставлено кровью восемь подписей. Но поскольку совершить преступления успели только трое участников, они и отправились на скамью подсудимых. В январе 1946 года на заседании народного суда 2-го участка Красногвардейского района Ленинграда был оглашен приговор: подростки получили от одного до трех лет колонии.

Ночные охотники

Была распространена и организованная преступность. Причем, часто банды составлялись не из уголовников, а простых граждан. Днем это были обычные работники ленинградских предприятий, а ночью...

Так, в городе действовала банда братьев Глаз. Это было настоящее организованное преступное сообщество. Банду возглавляли братья Исаак и Илья Глаз, она насчитывала 28 человек и имела на вооружении два автомата «Шмайсер», шесть пистолетов ТТ, восемнадцать гранат, а также легковую автомашину, на которой бандиты проводили разведку мест будущих преступлений и путей обхода, и грузовик... За короткое время, с осени 1945-го по март 1946 года, банда совершила 18 ограблений, применяя именно тактику ночных налетов. В зону действия этой преступной группировки входили Невский, Калининский, Московский и Кировский районы города. О размахе деятельности банды можно судить по тому факту, что система сбыта награбленного охватывала рынки Харькова и Ростова!

Банда братьев Глаз имела целый арсенал. На вооружении у них было два автомата «Шмайсер», шесть пистолетов ТТ, восемнадцать гранат и другое оружие Фото: Commons.wikimedia.org

Операцию по разгрому банды разработал в марте 1946 года оперативный работник угрозыска бывший фронтовик Владимир Болдырев. Сотрудники угро устроили засады в местах вероятного совершения очередных ограблений. В результате при нападении на магазин на Волковском проспекте преступников блокировали и задержали. Операция была проведена так, что ни единого выстрела не прозвучало. В 28 квартирах у родных и знакомых преступников было изъято 150 рулонов шерстяных тканей, 28 рулонов сукна, 46 рулонов шелковой ткани, 732 головных платка и 85 тысяч рублей! Отличительная черта деятельности этой банды состояла в том, что ее главарям удалось установить тесные отношения с некоторыми влиятельными работниками государственного аппарата Ленинграда и области. Для их подкупа бандиты выделили даже специальный фонд в размере 60 тысяч рублей.

Несмотря на серьезные усилия, на реформирование ленинградского Уголовного розыска, преступность отступала медленно. Иначе и быть не могло, ибо ее основные причины — послевоенная разруха, тяжелое экономическое положение населения — менялись медленно.

Однако, в период с 1946 по 1950 годы Ленинградским городским судом было рассмотрено 37 дел по обвинению в бандитизме, по которым осуждено 147 человек.

Из дневника восьмиклассницы 239-й школы г. Ленинграда В.Петерсон

Из дневника 11-летней Тани Савичевой

Савичевы умерли.

Осталась одна Таня.

Умерли все».

Саму Таню в тяжелом состоянии вывезли в августе 1942 г. Она умерла от прогрессирующей дистрофии 1 июня 1944 г. в поселке Шатки Нижегородской области. Выжила ее старшая сестра, о чем Таня не знала.

Приходится все переносить. … Все это зачтется на дороге предстоящей жизни. Надо мужаться. Быть выносливой и силой воли подавить ужасы голодной смерти. Другого выхода нет.

Рецепт «Супа из ботвы брюквы с мукой»

(из книги, изданной в Ленинграде в 1942 г.)

Ботва брюквы – 190 гр. Соль - 5 гр.

Мука - 3 гр. Жиры - 5 гр.

Лук - 5 гр. Специи - 0, 03 гр.

Годы войны многое определили в жизни города. Даже к началу 1953 г. население Ленинграда составляло примерно 2,5 млн. человек (80% довоенного). Особенно не хватало мужчин от 20 до 50 лет. Но уже с 1944 г. начался процесс восстановления. Особое внимание обращалось на развитие судостроения и квалифицированного машиностроения. Заводы возобновляли выпуск мирных товаров. Заводы «Электросила» и Металлический вновь выпускали генераторы и турбины. На Ленмясокомбинате освоили производство остро необходимого пенициллина. Одновременно сохранялось и росло производство военной продукции, Под руководством В.Я. Климова создавались реактивные двигатели для МИГов, ТУ, Илов. Ж.Я, Котин на Кировском заводе разрабатывал новые модели танков. Проектировались новые типы подводных лодок, в том числе атомных. Ленинградцы участвовали в создании Арзамаса-16 (центра создания атомного оружия), и первой в мире АЭС в Обнинске. Быстро оживала ленинградская наука, особенно ориентированная на военно-промышленный комплекс. В гораздо более трудной ситуации находились другие отрасли науки. После августа 1948 г. в Ленинграде, как и во всей стране, началось преследование генетиков. Была разгромлена школа физиологов Л.А. Орбели. Вскоре последовали удары по языковедам, историкам, экономистам.

В 1948 г. был принят новый Генеральный план развития города. За 20-25 лет городская территория должна была почти удвоиться, а население составить 3,5 млн. человек. Но общегородской центр теперь сохранялся в исторической части города. Намечалось вывести город к морю в прибрежной части Васильевского, Крестовского, Петровского, Вольного островов. В ходе восстановительных работ наиболее заметные раны были залечены. Заняли свои места знаменитые памятники. На месте огородов вновь разбивали цветочные клумбы. Горожанам возвратили 125 тыс. радиоприемников, изъятых в начале войны. Завершилась постройка стадиона им. С.М. Кирова. Осенью 1945 г. были заложены Приморский и Московский парки Победы. Были возведены капитальные мосты – Каменноостровский и Ушаковский. В 1950-1951 гг. убрали трамвайное движение с Невского проспекта. В 1950 г. водопровод и канализацию имели почти все горожане, а центральное отопление – 25%. В 1944 г. вернули старые названия Невскому, Литейному проспектам, Садовой улице, Дворцовой площади и другим городским магистралям. Но в последующие годы в рамках борьбы с «космополитизмом» и другими кампаниями переименования в историческом центре продолжалось. Гагаринская стала улицей Фурманова, Геслеровский – Чкаловским проспектом.

Но повседневный быт менялся крайне медленно. До 15 декабря 1947 г. сохранялась карточная система. Рабочие получали в день 700 г хлеба, служащие – 500 г, иждивенцы и дети – 300 грамм. Сохранялся высокий уровень преступности. В июле 1947 г. из Эрмитажа было похищено 24 древних изделия из золота и драгоценных камней, найденных при раскопках в Керчи. Похититель был найден. Была разоблачена преступная группа с участием работников городской прокуратуры, суда, милиции, горжилотдела и т.д. Крайне острым был жилищный кризис. На ряде заводов люди ютились в цехах, бытовках, по нескольку десятков человек в комнатах для одиноких. Одевались бедно. 15 декабря 1947 г. была отменена карточная система и проведена денежная реформа. Новые розничные цены в три с лишним раза превосходили довоенный уровень. При среднем размере зарплаты менее 500 руб. килограмм хлеба стоил 3-4 руб., мяса 28-32 руб., масла – 60 руб. В последующие годы цены снижались семь раз. Особенно интенсивно снижались цены на водку. Но в августе 1948 г. вдвое подорожал проезд в трамвае. Увеличились цены на железнодорожные билеты. «Добровольно-принудительный» характер носила подписка на Государственные займы, равнявшаяся как минимум месячному заработку. Постепенно в жизни успешной части горожан - партийно-государственного и хозяйственного аппарата, верхов интеллигенции, узкой категории высокооплачиваемых рабочих, части торговых работников - входили новые радиоприемники, телевизоры, модная одежда.

Остро стояли вопросы здравоохранения, медицинского обслуживания. Восстанавливалась сеть санаториев, домов отдыха, пионерских лагерей, стадионов. В 1952 г. олимпийскими чемпионами стали ленинградцы Г. Зыбина (метание молота), Ю.Тюкалов (гребля). По мере закрытия госпиталей в их здания возвращались школы. С 1944 г. по 1954 г. действовало раздельное обучение девочек и мальчиков. К 1952 г. была ликвидирована детская беспризорность. Восстановилась деятельность вузов. Появились новые кафедры и специальности: ядерной физики, радиофизики, геофизики, вычислительной математики, океанографии, математической физики, радиохимии и т.д. Но высшая школа в полной мере испытала удары идеологических кампаний.

Реальное руководство государственной и общественной жизнью оставалось в руках партийного аппарата. Он всячески раздувал культ личности Сталина. Особенно это проявилось в декабре 1949 г. в дни 70-летия вождя. Между тем, в окружении Сталина шла «подковерная борьба», непосредственно затронувшая Ленинград и ленинградцев. С 1944 г. Жданов переехал в Москву, став на время вторым человеком в руководстве. Выдвиженцы из Ленинграда становились секретарями обкомов партии и ЦК республик. В марте 1946 г. секретарем ЦК ВКП (б) стал А.А. Кузнецов. Членом Политбюро ЦК в 1947 г. был избран председатель Госплана СССР Н.А. Вознесенский, работавший в Ленинграде до конца 1930-х гг. Это вызывало недовольство г.М. Маленкова И Л.П. Берия. Смерть Жданова в августе 1948 г. изменила соотношение сил.

Началом т.н. «Ленинградского дела» стало заседание Политбюро ЦК с участием Сталина 15 февраля 1949 г. В ходе его А.А. Кузнецову, первому секретарю Ленинградского ОК и ГК ВКП (б) П.С, Попкову, председателю Совета министров РСФСР М.И. Родионову был предъявлен ряд обвинений: незаконное якобы проведение Всероссийской оптовой ярмарки в январе 1949 г., попытки противопоставления Ленинградской парторганизации ЦК ВКП (б) и т.п. Тут же Н.А. Вознесенского обвинили в сокрытии «антипартийного поведения» Попкова. 22 февраля в Ленинграде прошел объединенный пленум обкома и горкома партии с участием Г.М. Маленкова. Руководителем партийной организации города был избран В.М. Андрианов. Началась «охота за ведьмами». В общей сложности в 1949-1952 гг. были сняты с работы, частично репрессированы свыше 2 тыс. руководителей партийно-советских, хозяйственных органов, в подавляющем большинстве перенесших блокаду. В августе-октябре 1949 г. были арестованы Вознесенский, Кузнецов, Попков и другие. Всего было расстреляно около 30 человек. Был ликвидирован Музей обороны города – символ героизма и стойкости ленинградцев. Даже в 1953 г. никак не было отмечено 250-летие города. Все это не было случайным, изолированным явлением. Оно говорило об обстановке в стране в целом, сказывалось на духовной жизни.

С окончанием войны она стала более разнообразной: вернулись из эвакуации театральные коллективы, шли съемки на студии «Ленфильм», публиковались новые книги и стихи. В 1948 г. начались передачи Ленинградского телевизионного центра. В 1949 г. состоялась премьера балета Р.М. Глиэра «Медный всадник» (в главных партиях великие артисты Н.М. Дудинская и К.М. Сергеев). Художник Ю.М. Непринцев в 1950 г. выставил картину «Отдых после боя». Большой популярностью пользовались кинофильмы «Небесный тихоход», «Подвиг разведчика». Но одновременно вновь усилились ледяные ветры идеологических кампаний. 9 августа 1946 г. на заседании Оргбюро ЦК ВКП (б) с участием Сталина слушался вопрос о деятельности Ленинградской писательской организации. Ленинградские литературные журналы обвинили в проповеди упадничества, в публикации незрелых произведений. Основной удар пришелся на творчество А.А. Ахматовой и М.М. Зощенко. 14 августа было опубликовано постановление ЦК ВКП (б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград». Журнал «Ленинград» был закрыт. Ахматову и Зощенко исключили из Союза писателей. Их перестали печатать, лишив возможности заработка. Волна разнузданной критики затронула многих деятелей ленинградской культуры. В 1949-начале 1953 гг. в рамках политики «государственного антисемитизма», возникшей в эти годы, шла кампания борьбы с т.н. «космополитизмом». Подлинных ученых – евреев, русских и людей других национальностей – обвиняли в «буржуазном объективизме», «пресмыкательстве перед Западом». Был разгромлен политико-экономический факультет ЛГУ, где арестовали шесть профессоров из семи; уволен выдающийся историк В.В. Мавродин. В Москву уехали выдающиеся музыканты Г.В. Свиридов, Д.Д. Шостакович, С.А. Самосуд; кинорежиссеры С.А. Герасимов, М.К. Калатозов, А.Г.Зархи и другие. Город во многом терял свои выдающиеся духовные позиции столичного центра.

Воспоминания Тамары Адамовна Лукк.
В 1945 - 13 лет. В 1953 (год смерти Сталина) - 20 лет. В 1964 (год смещения Хрущева) - 32 года.

Вопрос: Расскажите, пожалуйста, о послевоенных годах, как складывалась судьба, как начали трудовую деятельность?
Ответ: До четвертого класса училась в Горках. Экзамены за 4-й класс сдавала в Ославье. Закончила семь классов Тресковицкой средней школы. Зимой в Тресковицах жили неделями (сперва по частным домам, потом в общежитии при школе), а с весны до раннего снега пешком по лесной дороге, 5-6 человек. В 1949 году окончила семь классов, исполнилось 16 лет. Поехала в Ленинград поступать в инструментально-музыкальный техникум (математика шла хорошо), не удалось, заболела мама. Но поступать куда-то было надо В Выборге годичная школа "счетовод-бухгалтер" по двойной системе, союзного значения. 1 октября начинались занятия, отзанималась год. В Выборге нас посылали на практику в деревни. Разгуливать в темноте мы остерегались, потому, что часто приходили финны в свои бывшие дома и уходили со словами - мы еще вернемся. К тому времени их всех выселили и население было вологодским, в основном.
В 50-ом году вступила там в комсомол. Когда вернулась никому не сказала и на учет не встала. Но в дальнейшем с мужем обсуждали и вступление детей в комсомол и в партию и одобряли, считая, что это придает ответственности человеку. Ни я, ни муж в партии не были, но по работе мне предлагали вступить не раз. Партийными у нас все пастухи были.
Начала работать в своем колхозе счетоводом и работала пока не вышла замуж. Колхоз был очень скромный. Оплата производилась трудоднями, потому в колхозе велся громадный учет. Например, скосить конкретное поле стоило три трудодня. Его можно было скосить за день, заработав эти три трудодня. В конце года набиралась сумма трудодней. За каждый можно было что-то получить. Например, по 5 грамм меду, по 3 грамма шерсти. У меня за первый год накопилось 800 трудодней (включая учебу). По результатам работы колхоза оценивалась стоимость одного трудодня, в зависимости от того как сработал колхоз. В 50-ом году в нашем колхозе он стоил 5 копеек и в конце года я получила 160 рублей за 800 трудодней. В 54 году, уже в Тресковицах в богатом колхозе "Штурм" трудодень стоил 10 рублей.
Вопрос: Доводилось ли в эти годы выезжать из деревни и зачем?
Ответ: В Ленинград ездила каждую неделю на рынок продавать молоко, масло, сметану. Этим и жили. В 1946 году часто ездила в Нарву за хлебом, здесь его купить было негде. В Нарве целых домов совсем не осталось, жили в подвалах. Ленинград тоже был очень сильно разрушен.

Вопрос: Платили ли налоги?
Ответ: Налог платили со всего: за корову, за яблоню, за скотину, за землю... Два кило шерсти, кило масла, сколько-то яиц. Хоть есть у тебя куры, хоть нет, а яйца сдашь. Приемные пункты были в Волосово. Не скажу как в городе, а в Волосово в магазинах у нас было все. Денег не было.

Вопрос: А чем кормили скотину?
Ответ: Поросенка кормили травой, зерном, картошкой. Это теперь воображают, а у нас все сами выращивали. Лен сеяли.

Вопрос: Было ли медобслуживание в послевоенное время?
Ответ: С медициной после войны было лучше, чем сейчас. Тогда больницы открывались, теперь закрываются. Сегодня мне чтобы в больницу попасть надо направление получить в амбулатории. Амбулатория в Большой Вруде, работает по расписанию, автобусы, практически, не ходят, потом в Волосово. Очень стало плохо.

Вопрос: Много ли пили алкоголя в деревне и были ли бездельники?
Ответ: У нас совсем не пили - финская деревня. Ну, может где-то, кто-то, но я не знаю. Пиво варили, это да. Лентяи наверно были, как и везде, но не особо. И не из-за водки. На то, какие сейчас, ничего похожего. У женщин вообще моды не было. Раз в году, когда все убрано, на "праздник урожая" женщины варили какой-то квас, что ли, хмельной, а может какой подобный напиток. Самогонки вообще не помню. Но у нас в доме мужчин то не было... Пиво варили. Особенно у мамы хорошо получалось. Это не брага была, брага другое - калью по-фински. Бочка с квасом всегда была.

Вопрос: Когда появилось электричество?
Ответ: Для нас, простых людей, электричество появилось в 1957 году. До этого электричество подавалось от дизеля, который работал на известковом заводе, но не всем, только работникам завода, в школу, сельсовет, на водонапорную башню. Простые люди использовали керосиновые лампы для освещения. Керосин продавался. С появлением электричества стало очень хорошо.

Вопрос: Где Вы брали воду?
Ответ: В деревне было три колодца, мы брали воду с ближайшего "на Федотке". Чтобы принести два ведра требовалось минут 40. Позднее появилась деревянная водонапорная башня для снабжения фермы, но там нам давали воду неохотно.

Вопрос: Ваш родной язык финский, мужа эстонский. Почему вы детей этим языкам не научили?
Ответ: А как их учить? Я на эстонском говорю слабо, муж на финском слабо. С первого дня наш общий язык был только русский. И в деревне, где я вышла замуж говорили только по-русски. Семья мужа возвратилась из Эстонии после войны намного раньше нас. Они туда на лошади уехали (под Тарту), на ней и вернулись, не дожидаясь формирования поезда. К тому моменту от их Тарасино ничего не осталось, все сгорело. В Волосово, в райисполкоме, они получили направление в Тресковицы, тут были пустые дома, выписали лес на строительство нового дома, сдали лошадь и всю сбрую. Быстро построились. В 1954-ом мы поженились и оба оказались в русскоговорящей деревне.

Вопрос: Известно, что в местности типично было хуторное хозяйство, как получилось, что хуторов не осталось?
Ответ: Про ликвидацию хуторов не знаю, это было до меня, в начале 30-х. Знаю, что на хуторах жили эстонцы, финны жили в деревнях. Сегодня хуторами называют места на которых когда-то либо жили, либо находились строения, либо это место чем-то отлично от остальных.

Вопрос: Как обстояло дело с образованием в послевоенные годы? Можно ли было закончить институт после деревенской школы.
Ответ: Можно и многие институты заканчивали. Школы были повсеместно. Мой брат, например, закончил неполную среднюю в деревне, потом 10 классов в Волосово, поступил в военное училище и закончил службу полковником. И он не один такой.

Вопрос: Как Вы встретили известие о смерти Сталина? И как люди вашего круга относились к советской власти?
Ответ: Дело было так. Утром завтракаем с подружкой, рассказываю ей, что видела удивительный сон, будто Сталин умер и лежит он в колонном зале (что такое колонный зал я и сейчас не знаю). Не успела договорить, заходит один гражданин, решил какие-то дела по работе и говорит: - "Кстати! А вы знаете что Сталин умер?". У нас никто волосы на себе не рвал, но другие рассказывали, что плакали и ревели. К советской власти относились нормально, принимали как есть. Мама Сталина не любила. Ленин, говорила интеллигентный, а Сталин посадский. Мы не горевали. Горевали, что 8 марта "на носу", а все мероприятия были отменены

Вопрос: В вашей семье двое детей, а семье ваших родителей восемь, что типично для того времени. В ваше время типично было иметь немногодетные семьи?
Ответ: Детей двое не потому, что не прокормить, а я не знаю как так. Оглядываясь вокруг, у всех было по два, три, одному ребенку.

Записано в апреле 2012 года.

День похорон Тамары Адамовны был первым весенним днем 2013 года, с кучевыми облаками, которые бывают только летом..