ПУБЛИЦИСТИКА. В годы Великой Отечественной войны получили развитие не только стихотворные жанры, но и проза. Она представлена публицистическими и очерковыми жанрами, военным рассказом и героической повестью. Весьма разнообразны публицистические жанры: статьи, очерки, фельетоны, воззвания, письма, листовки. Статьи писали: Л. Леонов, А. Толстой, М. Шолохов, В. Вишневский, Н. Тихонов. Они воспитывали своими статьями высокие гражданские чувства, учили непримиримо относиться к фашизму, раскрывали подлинное лицо «устроителей нового порядка». Советские писатели противопоставляли фашистской лживой пропаганде большую человеческую правду. В сотнях статей приводились неопровержимые факты о зверствах захватчиков, цитировались письма, дневники, свидетельские показания военнопленных, назывались имена, даты, цифры, делались ссылки на секретные документы, приказы и распоряжения властей. В своих статьях они рассказывали суровую правду о войне, поддерживали в народе светлую мечту о победе, призывали к стойкости, мужеству и упорству. «Ни шагу дальше!» – так начинается статья А. Толстова «Москве угрожает враг». По настроению, по тону военная публицистика была либо сатирической, либо лирической. В сатирических статьях беспощадному высмеиванию подвергались фашисты. Излюбленным жанром сатирической публицистики стал памфлет. Статьи, обращенные к родине и народу, были весьма разнообразны по жанру: статьи - обращения, призывы, воззвания, письма, дневники. Таково, к примеру, письмо Л. Леонова «Неизвестному американскому другу». Публицистика оказала огромное влияние на все жанры литературы военных лет, и прежде всего на очерк. Из очерков мир впервые узнал об именах Зои Космодемьянской, Лизы Чайкиной, Александра Матросова, о подвиге молодогвардейцев, которые предшествовали роману «Молодая гвардия». Очень распространен в 1943-1945 годах был очерк о подвиге большой группы людей. Так, появляются очерки о ночной авиации «У-2» (Симонова), о героическом комсомоле (Вишневского), и многих других. Очерки, посвященные героическому тылу представляют собой портретные зарисовки. Причем с самого начала писатели обращают внимание не столько на судьбы отдельных героев, сколько на массовый трудовой героизм. Наиболее часто о людях тыла писали Мариетта Шагинян, Кононенко, Караваева, Колосов. Оборона Ленинграда и битва под Москвой явились причиной создания ряда событийных очерков, которые представляют собой художественную летопись боевых операций. Об этом свидетельствуют очерки: «Москва. Ноябрь 1941 года» Лидина, «Июль – Декабрь» Симонова. ПРОЗА. В годы Великой Отечественной войны создавались и такие произведения, в которых главное внимание обращалось на судьбу человека на войне. Человеческое счастье и война – так можно сформулировать основной принцип таких произведений, как «Просто любовь» В. Василевской, «Это было в Ленинграде» А. Чаковского, «Третья палата» Леонидова. В 1942 году появилась повесть о войне В. Некрасова «В окопах Сталинграда». Это было первое произведение неизвестного тогда писателя-фронтовика, дослужившегося до капитана, провоевавшего под Сталинградом все долгие дни и ночи, участвовавшего в его обороне, в страшных и непосильных боях, которые вела наша армия. В произведении мы видим стремление автора не только воплотить личные воспоминания о войне, но и попытаться психологически мотивировать поступки человека, исследовать нравственно-философские истоки подвига солдата. Читатель увидел в повести великое испытание, о котором написано честно и достоверно, столкнулся со всей бесчеловечностью и жестокостью войны. Это была одна из первых попыток психологического осмысления подвига народа. Война стала для всех большой бедой, несчастьем. Но именно в это время люди проявляют нравственную суть, «она (война) как лакмусовая бумажка, как проявитель какой-то особенный». Вот, например, Валега - малограмотный человек, «...читает по слогам, и спроси его, что такое родина, он, ей-богу ж, толком не объяснит. Но за эту родину... он будет драться до последнего патрона. А кончатся патроны - кулаками, зубами...». Командир батальона Ширяев и Керженцев делают все возможное, чтобы сберечь как можно больше человеческих жизней, чтобы выполнить свой долг. Им противопоставлен в романе образ Калужского, который думает только о том, чтобы не попасть на передовую; автор также осуждает и Абросимова, который считает, что если поставлена задача, то ее надо выполнять, несмотря на любые потери, бросая людей под губительный огонь пулеметов. Читая повесть, чувствуешь веру автора в русского солдата, у которого, несмотря на все страдания, беды, неудачи, нет никаких сомнений в справедливости освободительной войны. Герои повести В. Некрасова живут верой в будущую победу и готовы без колебаний отдать за нее жизнь. В этом же суровом сорок втором происходят события повести В. Кондратьева «Сашка». Автор произведения тоже фронтовик, и воевал он подо Ржевом так же, как и его герой. И повесть его посвящена подвигам простых русских солдат. В. Кондратьев так же, как и В. Некрасов, не отступил от правды, рассказал о том жестоком и тяжелом времени честно и талантливо. Герой повести В. Кондратьева Сашка очень молод, но он уже два месяца на передовой. Нейтральная полоса, которая составляет всего тысячу шагов, простреливается насквозь. И Сашка ночью поползет туда, чтобы добыть своему ротному командиру валенки с убитого немца, потому как у лейтенанта пимы такие, что их за лето не просушить, хотя у самого Сашки обувь еще хуже. В образе главного героя воплощены лучшие человеческие качества русского солдата, Сашка умен, сообразителен, ловок - об этом свидетельствует эпизод захвата им «языка». Один из главных моментов повести - отказ Сашки расстреливать пленного немца. Когда его спросили, почему он не выполнил приказ, не стал стрелять в пленного, Сашка ответил просто: «Люди же мы, а не фашисты». В главном герое воплотились самые лучшие черты народного характера: мужества, патриотизм, стремление к подвигу, трудолюбие, выносливость, гуманизм и глубокая вера в победу. Но самое ценное в нем - способность размышлять, умение осмыслить происходящее. Сашка понимал, что «не научились еще воевать как следует что командиры, что рядовые. И что учеба на ходу, в боях идет по самой Сашкиной жизни. Понимал и ворчал, как и другие, но не обезверил и делал свое солдатское дело, как умел, хотя особых геройств не совершал». «История Сашки - это история человека, оказавшегося в самое трудное время в самом трудном месте на самой трудной должности - солдатской», - писал о герое Кондратьева К. Симонов. Тема подвига человека на войне получила свое развитие в литературе послевоенного времени.

40. Общая характеристика литературной жизни 1930 – 1953 годов: важнейшие литературные события, изменение взаимоотношений литературы с жизнью, литература и государство, воспитательная функция литературы

Коммунистическая партия принялась за официальное регламентирование литературы с началом первого пятилетнего плана (1928-1932); ей усиленно способствовала Российская ассоциация пролетарских писателей (РАПП). В результате появилось неимоверное количество производственной прозы, поэзии и драматургии, почти никогда не поднимавшейся над уровнем монотонной пропаганды или репортажа. Это нашествие предвосхищали романы Ф.В.Гладкова, чье наиболее популярное творение Цемент (1925) описывало героический труд восстановления полуразрушенного завода. Из прозы заслуживают упоминания роман Пильняка о строительстве огромной плотины, меняющей течение Москвы-реки, Волга впадает в Каспийское море (1930), где странным образом выказано больше симпатии к прежним, нежели к новым строителям; две книги Леонова Соть (1930) и Скутаревский (1933), которые, подобно тогдашним бесчисленным производственным романам, перегружены избыточными техническими подробностями, но в обрисовке характеров все же заметен обычный леоновский интерес к "внутреннему человеку" и его духовной жизни; и Время, вперед! (1932) Катаева, где рассказ о социалистическом соревновании изготовителей цемента не лишен юмора и занимательности. От множества романов о коллективизации далеко отстоит Поднятая целина (1932) М.А.Шолохова, быть может потому, что его главный герой Давыдов - глубокий образ, наделенный человеческим обаянием и ничуть не похожий на схематические образы производственной прозы. Укрепление Сталиным своей диктаторской власти в начале 1930-х годов предопределило полное подчинение литературы и искусства. В 1932 Центральный Комитет распорядился распустить все литературные объединения и основать единый общенациональный Союз советских писателей, который и был через два года учрежден на Первом Всесоюзном съезде советских писателей. Однако, учитывая надобности международной агитации 1930-х годов в духе Народного фронта, по отношению к наиболее талантливым писателям проявлялась некоторая терпимость. Так, например, хотя главные персонажи превосходного романа Федина Похищение Европы (1933-1935) и стремятся быть на высоте партийных задач, они все же не могут скрыть своего отрицательного отношения к некоторым особо нелепым установкам; герой-коммунист Курилов в романе Леонова Дорога на океан (1935) печально размышляет в конце повествования, как много он упустил в жизни, целиком посвятив ее жертвенному служению партии. Произведением, вполне соответствовавшим официальным указаниям, был автобиографический роман Н.А.Островского Как закалялась сталь (1934), который имел огромный успех. Его герой Павел Корчагин стал образцом "положительного героя", или "нового советского человека", но характеру его не хватает достоверности, так как мир, в котором он живет и борется, имеет неестественную черно-белую окраску. В этот период Шолохов завершил великий роман Тихий Дон (1928-1940), который был признан классическим произведением советской литературы и удостоен Нобелевской премии 1965. Это широкая эпическая панорама событий войны, революции и братоубийственных раздоров, завершающихся покорением казаков Красной Армией. Социалистические реалисты наплодили множество лишенных драматизма пьес о современной советской действительности. Значительно лучше других Аристократы (1934) Н.Ф.Погодина на материале строительства Беломорско-Балтийского канала силами заключенных и его же две пьесы о Ленине: Человек с ружьем (1937) и Кремлевские куранты (1941); Далекое (1935) А.Н.Афиногенова, пьеса скорее чеховская, нежели образчик социалистического реализма; превосходна драма Леонова Половчанские сады (1938), где идеологическая установка подчинена задаче психологического раскрытия образа. Из всех жанров поэзия труднее всего поддается регламентации, и среди массы стихотворной продукции 1930-х годов, опубликованной такими ведущими советскими поэтами, как Н.С.Тихонов, С.П.Щипачев, А.А.Прокофьев, М.А.Светлов, А.А.Сурков, С.И.Кирсанов, М.В.Исаковский, Н.Н.Асеев и А.Т.Твардовский, единственное существенное произведение, сохранившее, как представляется, художественную ценность, - Страна Муравия (1936) Твардовского, длинная поэма, герой которой, типичный крестьянин Никита Моргунок, после многих злоключений вступает в колхоз. Здесь социалистический реализм делу никак не мешает; умело сплавленный с логикой событий, он как бы способствует их художественному правдоподобию. Несколько сборников Б.Л.Пастернака (1890-1960) были опубликованы в 1930-х годах, но содержали они по большей части его давние стихотворения. С 1937 Пастернак стал отдавать предпочтение стихотворным переводам, а сам писал все меньше. Во время сталинских репрессий во второй половине 1930-х годов многие писатели были арестованы - некоторых расстреляли, другие провели долгие годы в лагерях. После смерти Сталина кое-кто из исчезнувших был посмертно реабилитирован, подобно Пильняку или замечательному поэту О.Э.Мандельштаму; а тем, кто был отлучен от литературы, как А.А.Ахматова, было вновь дозволено печататься. Многие писатели сталинской эпохи, стремясь избежать опасностей современной тематики, занялись сочинением исторических романов и пьес. Обращение к истории внезапно стало популярным на подъеме национализма, который партия поощряла перед лицом возрастающей угрозы войны. Внимание часто привлекают ключевые моменты славного воинского прошлого, как в Севастопольской страде (1937-1939) С.Н.Сергеева-Ценского, волнующем повествовании о русском героизме во время осады Севастополя в Крымскую войну. Лучшим из исторических романов того времени был Петр I (1929-1945) А.Н.Толстого. Сразу же после немецкого вторжения в 1941 литература была мобилизована на поддержку воюющей страны, и до 1945 почти всякое печатное слово так или иначе способствовало защите отечества. Творчество тех лет было по большей части недолговечным, но некоторые произведения талантливых писателей обладали выдающимися художественными достоинствами. Пастернак, К.М.Симонов и О.Ф.Берггольц создали прекрасные образцы лирики. Было опубликовано несколько впечатляющих повествовательных поэм о войне, в числе которых Киров с нами (1941) Тихонова, Зоя (1942) М.И.Алигер, Пулковский меридиан (1943) В.М.Инбер и Василий Теркин (1941-1945) Твардовского - образ русского солдата, ставший почти легендарным. Быть может, наиболее примечательными произведениями тогдашней художественной прозы являются Дни и ночи (1944) Симонова, Взятие Великошумска (1944) Леонова, Сын полка (1945) Катаева и Молодая гвардия (1945) Фадеева. Среди удостоившихся особого успеха пьес военного времени - Фронт (1942) А.Е.Корнейчука, где обличалась некомпетентность советских генералов старой закалки; Русские люди (1943) Симонова - изображение самоотверженности советских солдат и невоенных граждан перед лицом смерти; и две пьесы Леонова, Нашествие (1942) и Ленушка (1943), обе - о жестокой борьбе русских людей в условиях немецкой оккупации. Советские писатели надеялись, что партия расширит пределы относительной творческой свободы, дарованной им во время войны, однако постановление Центрального комитета по вопросам литературы от 14 августа 1946 покончило с этими надеждами. Искусство должно вдохновляться политически, заявил советский политик А.А.Жданов, и "партийность" и социалистический реализм должны быть руководством для писателя. После смерти Сталина в 1953 растущее недовольство жесткой регламентацией сказалось в повести И.Г.Эренбурга Оттепель (1954), о злосчастной участи художников, вынужденных творить под контролем начальства. И хотя партийные прихвостни вынесли суровое порицание мятежным авторам на Втором съезде писателей (1954), речь первого секретаря ЦК КПСС Н.С.Хрущева на 20 съезде партии, где разоблачались преступления Сталина, породила волну протеста против вмешательства в творческий процесс.

На страницах прозаических произведений мы находим своеобразную летопись войны, достоверно передававшую все этапы великой битвы советского народа с гитлеровским фашизмом.

Русская литература стала литературой одной темы - темы войны, темы Родины. Писатели дышали единым дыханием с борющимся народом и чувствовали себя “окопными поэтами”, а вся литература в целом, про выражению А. Толстого, была “голосом героической души народа”.

Советская литература военного времени была многопроблемной и многожанровой. Стихотворения, очерки, рассказы, пьесы, поэмы, романы создавались нашими писателями в годы войны.

Опираясь на героические традиции русской и советской литературы, проза времен Великой Отечественной войны достигла больших творческих вершин.

Для прозы военных лет характерны усиление ро мантических и лирических элементов, широкое использование художниками декламационных и песенных интонаций, ораторских оборотов, обращение к таким поэтическим средствам, как аллегория, символ, метафора.

Традиции литературы Великой Отечественной войны - это фундамент творческих поисков современной советской прозы. Без этих традиций, в основе которых лежит ясное понимание решающей роли народных масс в войне, их героизма и беззаветной преданности Родине, невозможны были бы успехи, которыедостигнуты советской “военной” прозой сегодня.

Свое дальнейшее развитие проза о Великой Отечественной войне получила в первые послевоенные годы. Продолжал работу над романом “Они сражались за Родину” Шолохов. Появились в первое послевоенное десятилетие и ряд произведений, над которыми плодотворно работали такие писатели, как Симонов, Коновалов, Стаднюк, Чаковский, Авижюс, Шамякин, Бондарев, Астафьев, Быков, Васильев.

Значительных успехов военная проза достигла на современном этапе своего развития.

Большой вклад в развитие советской военной прозы внесли писатели так называемой “второй войны”, писатели-фронтовики, вступившие в большую литературу в конце 50-х - начале 60-х годов. Это такие прозаики, как Бондарев, Быков, Ананьев, Бакланов, Гончаров, Богомолов, Курочкин, Астафьев.

В творчестве писателей-фронтовиков, в их произведениях 50-60-х годов, по сравнению с книгами предшествующего десятилетия усиливался трагический акцент в изображении войны.

Война в изображении прозаиков-фронтовиков - это не только и даже не сколько эффектные герои ческие подвиги, выдающиеся поступки, сколько утомительный каждодневный труд, труд тяжелый, кровавый, но жизненно необходимый. И именно в этом каждодневном труде и видели советского человека писатели “второй войны”.

Тема Великой Отечественной войны - вообще центральная в творчестве Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской и Государственной премий Константина Михайловича Симонова (выезжал в качестве корреспондента в места боев). Свидетель и участник грандиозных событий, он почти все свои произведения посвятил событиям военного времени. Сам Симонов отмечал, что почти все, что им создано, “связано с Великой Отечественной войной” и что он “до сих пор был и продолжает оставаться военным писателем”.

Симонов создал стихотворения, вписавшие его имя в историю поэзии Великой Отечественной войны. Его перу принадлежат пьесы о войне, о себе он говорит так: “Я сам себя ощущаю прозаиком. Все главное в моей работе много лет уже связано с прозой...”

Проза Симонова многогранна и разнообразна по жанрам. Очерки и публицистика, рассказы и повести, роман “Товарищи по оружию”, трилогия “Живые и мертвые” - все говорит о ключевых моментах Великой Отечественной войны, в которых проявились мужество нашего народа, жизнестойкость государства.

Общая тенденция нашей военной прозы к более широкому и более объективному изображению Великой Отечественной войны сказалась и на творчестве писателей “второй волны”, многие из которых пришли к мысли о том, что сегодня писать о войне с позиции взводного или ротного командира уже не достаточно, что надо охватывать более широкую панораму событий.

Дистанция времени, помогая писателям-фронтовикам увидеть картину войны гораздо яснее и в большем объеме, когда появились первые их произведения, была одной из причин, обусловивших эволюцию их творческого подхода к военной теме.

Прозаики, с одной стороны, использовали свой военный опыт, а с другой - опыт художественный, позволивший им успешно реализовать свои творческие замыслы.

Подводя итог сказанному, можно отметить, что развитие прозы о Великой Отечественной войне со всей очевидностью показывает, что в кругу основных ее проблем главной, стоящей на протяжении более чем сорока лет в центре творческого поиска наших писателей, являлась и является проблема героизма. Особенно заметно это в творчестве писателей-фронтовиков, крупным планом показавших в своих произведениях героизм наших людей, стойкость солдат.

На примере художественных произведений, публицистики, писем и дневниковых записей анализируется отношение творческой интеллигенции к войне в 1916 году, в преддверии грядущей катастрофы. Исследуются социально-этические проблемы, возникшие в отношениях правительства и прессы, гражданская позиция русских писателей. Ключевые слова: Первая мировая война, русская литература о войне, революция, гражданская позиция писателя.

Известные слова В. Маяковского «…в терновом венце революций / грядет шестнадцатый год» нередко приводятся как один из примеров художественного провидения в начале двадцатого столетия. О грядущей катастрофе немало было сказано и написано литераторами, публицистами, общественными деятелями во время Первой мировой войны, особенно накануне 1917 года. Так, например, вышедший в 1916 г. отдельным изданием роман «Петербург» А. Белого (написан в 1914 г.) стал поводом для полемики о пути России, об отношении к революционной идее. Современники не увидели изображение революции, но почувствовали «сгущенную атмосферу неразрешимой гибельности» между двумя началами России: «темным, восточным, изначальнопервобытным» и – петербургским, рационалистическим» . «Для нас, не чистых политиков, – писала З. Гиппиус, – людей, не ослепленных сложностью внутренних нитей, для нас, не потерявших еще человеческого здравого смысла, – одно было ясно: война для России, при ее современном политическом положении, не может окончиться естественно. Раньше конца ее – будет революция.

Это предчувствие, – более, это знание, разделяли с нами многие» . Чем может закончиться война? Когда произойдет и какой она будет эта революция? Эти и подобные им вопросы, пульсируя, с разной интенсивностью, звучали в 1916 году. Но не этим, определением точной даты будущей революции, ее характером, интересна литература этого года. Она интересна, говоря словами З. Гиппиус, «неосязаемой работой мысли и духа». К 1916 году – третьему году войны – отечественная литература обрела весомый опыт художественного изображения войны XX столетия. Страницы поэзии и прозы военных лет запечатлели патриотический порыв первых месяцев войны, разочарование 1915-1916 гг. и начавшийся пересмотр системы ценностей к концу войны.

В отечественной литературе 1916 г. о войне обращают на себя внимание глубина художественного осмысления войны, сдержанность в выражении чувств. Так, в отклике на книгу стихов Н. Клюева «Мирские думы» (1916) было сказано, что война заставила «жадно прислушиваться к голосам деревни», которую литература променяла «на разную западную безвкусицу и трескучую дешевку модернизма» . Проза И. Шмелѐва о военной деревне, или, точнее, о глубинной России во время войны в цикле очерков и рассказов «Суровые дни» (1916) засвидетельствовала интерес отечественной литературы не только к восприятию войны народом, но и к его жизни в военное лихолетье, его психологии, национальным особенностям

Значительные перемены произошли не только в прозе, но и поэзии. Сопоставляя ура-патриотическую поэзию начала войны с поэзией пролетарских поэтов 1916 года, критик писал, в частности, что стихи рабочих «не являются выражением пафоса войны как такового», «в отличие от поэтов, оглушивших нас своими барабанами». В начале войны рабочая интеллигенция заговорила о «непротивлении войне, затем с успехами немцев нашла свое отражение «идея защиты от врага» . «Война несколько оборвала то течение в нашей художественной литературе, которое сложилось под непосредственным психологическим давлением тяжелого похмелья пятого года (А. Соболь «Пыль», В. Винниченко «На весах жизни», Г. Чулков «Сережа Нестроев», И. Новиков «Между двух зорь», Р. Григорьев «Недавнее»). Во всех этих произведениях публицистика преобладает над художественностью, все они обнаруживают «тягу к пересмотру старых ценностей» . В восприятии войны в 1916 г. возник какой-то труднообъяснимый парадокс: когда война начиналась, она привлекала большее внимание и интерес, хоть и не была оборонительной.

Приняв затяжной характер, а потом став оборонительной, война перестала интересовать общество. Сотни тысяч соотечественников, погибающих в окопах, оказались словно забытыми. Не менее важно, чем пушки и масло, было единство фронта и тыла – естественное требование для каждой воюющей страны. Есть основания констатировать, что в силу причин социальнополитического характера российское общество недостаточно поддерживало дух воюющих. В 1916 году в уставшей от войны стране вспыхнули споры об ее окончании, которые нередко отличались взаимным непониманием. Кажущееся или действительное единение интеллигенции и правительства или так называемая «политика внутреннего мира» первых месяцев войны были нарушены. Быстро растущее революционное движение обостряло политический кризис. Зазвучали обвинения в национализме и шовинизме, в отсутствии патриотизма и т. д. Зазвучали обвинения в адрес печати и литературы в том, что в обществе создалась крайне нездоровая атмосфера. Так, 28 февраля 1916 г. в Обществе деятелей периодической печати С. П. Мельгунов (сотрудник газеты «Русские Ведомости») прочитал доклад, который был впоследствии опубликован брошюрой под заголовком «О современных литературных нравах». Он сказал: «Наша печать за самым малым исключением повинна в тяжком грехе распространения тенденциозных сведений, нервирующих русское общество, культивирующих напряженную атмосферу шовинистической вражды, при которой теряется самообладание и способность критически относиться к окружающим явлениям». И дальше: «Война оказала разлагающее влияние на значительную часть нашей печати – она лишила ее морального авторитета» . Исходя из этих только слов многолетнего автора провинциального отдела «Русских Ведомостей» С. П. Мельгунова, можно сделать вывод, что задачи периодики данного времени виделись в том, чтобы способствовать спокойствию, самообладанию, способности критически относиться к происходящему. А разобраться обыкновенному человеку в происходящем было непросто.

«Война всколыхнула петербургскую интеллигенцию, – читаем в «Дневнике» З. Гиппиус, – обострила политические интересы, обострив в то же время борьбу партий внутри». И далее о множестве оттенков этой борьбы: «Либералы резко стали за войну – и тем самым в какой-то мере за поддержку самодержавного правительства. Знаменитый «думский блок» был попыткой объединения левых либералов (ка-де) с более правыми – ради войны. Другая часть интеллигенции была против войны, – более или менее; тут народилось бесчисленно множество оттенков» . В конце декабря 1916 г. она сетовала на то, «как бессильно мы, русские сознательные люди, враждуем друг с другом… не умея даже сознательно определить свою позицию и найти для нее соответственное имя» .

По словам З. Гиппиус, именем «пораженцев» была окрещена «целая куча разномыслящих», «причем это слово давно изменило свой смысл первоначальный. <…> А в России зовут «пораженцем» того, кто во время войны смеет говорить о чем-либо, кроме «полной победы». И такой «пораженец» равен – «изменнику» родины» . При анализе идеологической борьбы в воюющей России отечественные историки литературы и журналистики оценивали позицию политической партии, того или иного публициста лишь с ленинской, узкопартийной точки зрения, В ставшей на долгие годы основополагающей монографии А. Ф. Бережного «Русская легальная печать в годы первой мировой войны» (1975) дана обстоятельная картина отечественной периодики, откликнувшейся на войну.

По мере необходимости в ней дается характеристика той или иной партии, позиции которой отражал печатный орган. Вполне естественно, что в этой работе ленинские оценки превалировали. Но даже в ней, пусть и скороговоркой, мельком, было сказано о том положительном, нужном для воюющей страны содержании в газетах, критиковавшихся большевиками. Сказано, например, что газета «Утро России» (орган печати прогрессистов) выступала за сплочение печати, что «Русская Мысль», выражавшая позицию кадетов, выступала за единение всех политических сил в России для окончания войны. Кадеты требовали совершенствования и структуры и деятельности правительства, Выход из трудностей войны они видели в привлечении к ней большего внимания масс, пробуждения всей их энергии и самоотверженности для удовлетворения нужд войны и давления на правительство . И как бы странно ни звучат слова о здравом смысле во время «безумной войны», но именно в 1916 году они и прозвучали. Другое дело, что не были услышаны. В публицистике 1916 года бросается в глаза вопиющая разъединенность всех политических сил страны перед грозящей опасностью. Далеко не сразу и отнюдь не все в среде творческой интеллигенции ощутили опасность противостояния правительству в воюющей стране.

Ярким примером тому известная история с изданием газеты «Русская воля», когда на исходе войны правительство осознало необходимость защиты интересов промышленности в борьбе с революционным движением в рабочей среде. В организации газеты принимал активнейшее участие А. В. Амфитеатров – известный писатель и журналист, которого трудно было обвинить в симпатиях к царскому правительству. Тем более, после нашумевшего фельетона «Господа Обмановы». Уместно напомнить, что 15 июля состоялось собрание представителей крупных банков, ассигновавших пять миллионов рублей на издание новой газеты. Из нескольких предлагавшихся названий по инициативе А. В. Амфитеатрова газета стала именоваться «Русской волей». Товарищ председателя Государственной думы А. Д. Протопопов (он еще не стал министром) заявил о возможном участии в новом органе В. Г. Короленко («Речь», 21 июля). Короленко немедленно послал в «Речь» энергичный протест. 25 июля «День» поместил «Беседу с А. Д. Протопоповым», который сетовал на кампанию, организованную в печати против новой газеты, финансируемой промышленными кругами для «правильного освещения вопросов экономической политики».

При этом оговаривал, что Горький и Короленко не принимают участия в новом деле, последний якобы из-за своей болезни. 1 августа Короленко направил в редакцию «Дня» протест и, в частности, писал: «Новая газета издается на средства гг. торговцев, промышленников и банкиров, которые, конечно, не напрасно решаются тратиться на эту дорогую затею. Газета eo ipso (тем самым) обязана рассматривать вопросы общественной справедливости в зависимости от взглядов щедрых издателей. А я привык работать лишь в независимых органах и не вижу ни малейших оснований изменять этой своей привычке» . 24 июля И. С. Шмелев ответил Л. Андрееву, руководившему в «Русской воле» тремя отделами, отказом на приглашение участвовать в новой газете: «работать в «Современном мире», «Русском богатстве», «Киевской мысли», «Речи», в прогрессивных и честных политических органах (о «Биржевых Ведомостях» я вспоминаю с горечью…) – и вдруг пойти со своими рассказиками утешать и развлекать гг. банкометов, плутократов, хозяев, фабрикантов и их чад! … Осмелились… Но Горький! Я ничего не понимаю» . Л. Андреев ответил 21 августа: «В заключение два слова о Короленко… Вам он кажется чуть ли не святым, а мне наоборот. Писатель, который два года молчал, молчал во время великого смятения умов и совести, в период такой войны, как настоящая, – мне не кажется человеком, исполнившим свой долг писателя и гражданина» .

О сложности в определении и отстаивании политической позиции писателя свидетельствуют публицистика и общественная деятельность Горького. «Его политическая и публицистическая деятельность в предреволюционные месяцы внезапно оказалась во фронтовой полосе между «оборонцами» и «пораженцами», – говорится в специальном исследовании деятельности Горького по созданию газеты «Луч». «С подготовкой газеты «Луч» и активным участием в организации «радикально-демократической» партии Горький сознательно и добровольно вступил на «нейтральную полосу» между основными политическими силами. Чтобы парализовать коррумпирующее влияние «нечистой силы», т. е. реакционных и обскурантистских придворных кругов на буржуазную общественность, он без раздумий пошел на союз с «другим врагом» социалистов в лице немногочисленной, но обладавшей политическим самосознанием части финансовой олигархии» . Так ли уж наивно желание Горького привлечь наиболее видных представителей оппозиционной буржуазии для развития «интеллектуальных сил страны», для развития культуры, противодействующей насилию и невежеству в России? Конкретной деятельностью в данном случае можно считать и стремление Горького создать орган радикально-демократической партии (имеется в виду газета «Луч», которую не удалось выпустить до Февральской революции), призванной обслуживать социально-политические интересы всех групп «влево от кадет и вправо от социалистических партий».

Не останавливаясь подробно на позиции каждого из писателей, получавших предложения из «Русской воли», обратим внимание на высказывание С. Н. Сергеева-Ценского, выразившего согласие исходя из того, что деньги нужны только на основание газеты и что связанные с этим «политические, узкокапиталистические цели» «никакого касательства к чистому искусству не имеют» . Таким образом, всѐ яснее и яснее стала ощущаться в 1916 г. потребность не только в осмыслении приближающейся трагедии, но в активных действиях творческой интеллигенции, Не без иронии напомнил С. П. Мельгунов о том, как в начале войны «представители науки и литературы, художественного и артистического мира, следуя плохому примеру немецких националистов, бросались составлять и подписывать без всякой критики и анализа различные воззвания и протесты, ухитрялись с патриотическим жаром подписывать даже воззвания, противоречащие друг другу…» . Но эта кипучая деятельность была, когда война шла не на территории страны, когда еще не было столько жертв.

Теперь же армия как никогда нуждалась в поддержке тыла. Виделся ли интеллигентам-пораженцам, оборонцам какой-либо исход войны? Обратимся к еще одной записи в «Дневнике» З. Гиппиус. «Теперь пораженка я, Чхенкели (депутат Государственной Думы, меньшевик. – А. И.) и – Вильсон. А ведь слово Вильсона – первое честное, разумное, по земному святое слово о войне (мир без победителей и без побежденных, как единое разумное и желанное окончание войны)» . Если не мы окончим войну, война покончит нас – эта мысль-крик З. Гиппиус должна быть донесена до каждого, понята каждым. «Да каким голосом, какой рупор нужен, чтобы кричать: война всѐ равно так в России не кончится! Всѐ равно – будет крах! Будет!» .

В заключение вернемся к провидению русской литературы. Оно нам видится не в том, что в 1916 году было сказано о грядущей революция. А в том, что будет в случае поражения России. В газете «Русская воля» Л. Андреев, сотрудничество которого объясняли высокими гонорарами, выразил свое отношение к войне, о которой уже не раз писал, публикуя статьи в разных изданиях. О том, почему необходимо успешно завершить войну, говорили и Н. Гумилев, и В. Короленко и др. Но о последствиях военного поражения сказал, наверное, один Л. Андреев в статье «Горе побежденным!», опубликованной в № 1 «Русской воли» (1916): «Едкое чувство стыда, вызванное поражением, горечь попранного достоинства, неизбежная потребность большое поражение возместить хоть маленькой победой – преображаются в жестокость, насилие над слабым, в цинизм и презрение, и лишь маскируются иными гордыми словами. <…> Обесцененный в собственных глазах и сознании, побежденный битый обесценивает и всѐ кругом: правду, человеческую жизнь, кровь и страдания, достоинство женщин, неприкосновенность детей. Испытавший слишком много боли, он щедро даѐт еѐ другим, чтобы в море слѐз утопить и свою мутную, ядовитую слезу; и если ещѐ случались великодушные победители, то никогда не видел мир великодушного побеждѐнного – горе побеждѐнным!» . Едва ли можно более ѐмко предсказать суть послевоенного тоталитаризма. * * * «Если бы все мы с ясностью видели, что грозные события близко, при дверях, – вспоминала о 1916 годе З. Гиппиус, – если бы все мы одинаково понимали, были готовы встретить их… может быть, они стали не крахом, а спасение нашим…» . Надо ли говорить здесь о сослагательном наклонении в освещении истории?

Библиография 1. Андреев Л. Н. «Верните Россию!» М., 1994. 2. Бенуа А. Н. Мой дневник. 1916-1917-1918. М., 2003.

3. Бережной А. Ф. Русская легальная печать в годы первой мировой войны. Л.: Наука, 1975.

4. Волков А. П., Костяев Э. В. Взаимосвязь Первой мировой войны и Февральской революции 1917 года в России: взгляды Г. В. Плеханова и его единомышленников // Вестник Екатерининского института. 2014. № 1. 5. Гиппиус З. Петербургские дневники. 1914-1918 // Гиппиус З. Н. Живые лица. Кн. 1. Тбилиси, 1991.

6. Гужва Д. Г. Русская военная периодическая печать в годы Первой мировой войны // Военно-исторический журнал. № 12. 2007. С. 37-41. 7. Летопись литературных событий в России конца XIX – начала XX в. (1891 – октябрь 1917). Выпуск 3 (1911 – октябрь 1917). М.: ИМЛИ РАН, 2005. 8. Литературное наследство. М., 1932. Т. 2. 9. Майер Л. «Русская воля» и «Луч»: А. Д. Протопопов и Максим Горький в борьбе за буржуазную общественность накануне Февральской революции // Отечественная история, 1996, № 1. 10. Махонина С. Я. История русской журналистики начала XX века. М.: Флинта: Наука, 2004. 11. Мельгунов С. П. О современных литературных нравах. М., 1916.

12. Ожигов А. [Н. П. Ашешов]. Романы пореволюционного краха // Современный мир. 1916. № 3.

13. Русская литература и журналистика начала XX века. 1905-1917. Большевистские и общедемократические издания. М.: Наука, 1984. 14. Русская литература и журналистика начала XX века. 1905-1917. Буржуазно-либеральные и модернистские издания. М.: Наука, 1984. 15. Слезин А. А., Самохин К. В. На историческом переломе. Тамбов, 2007.

Иванов Анатолий Иванович

100 р бонус за первый заказ

Выберите тип работы Дипломная работа Курсовая работа Реферат Магистерская диссертация Отчёт по практике Статья Доклад Рецензия Контрольная работа Монография Решение задач Бизнес-план Ответы на вопросы Творческая работа Эссе Чертёж Сочинения Перевод Презентации Набор текста Другое Повышение уникальности текста Кандидатская диссертация Лабораторная работа Помощь on-line

Узнать цену

Тема патриотизма, любви к Родине в годы войны начинает звучать с особой силой. Обращение к национальным чувствам, национальной гордости, особенностям национального характера. В публикациях часто использовались исторические аналогии, рассказывалось о великих русских полководцах, о военных успехах страны в прошлом, показывались освободительные традиции народов России. Страшные преступления фашистов на оккупированной территории, героизм подпольщиков и партизан – эти темы зазвучали с особой силой зимой 1941–1942 гг.

В связи с началом освобождения от оккупантов территорий европейских стран в советской журналистике была развернута кампания по пропаганде освободительной миссии Советской Армии и идей интернациональной солидарности, помощи братским народам

Тематика:

1) тема родины

2) ненависть к фашистким захватчикам (подлинное лицо фашистов)

3) героизм воинов, партизанов, тружеников

4) о жертвах фашизма

5) о вере в победу

6) об освободительной миссии русского народа

В 1941–1945 гг. связи отечественной журналистики с мировой системой СМИ значительно упрочились и окрепли. Начался активный обмен информацией: в СССР на страницах газет публиковались многочисленные отклики на победы русского оружия, цитировались и перепечатывались материалы зарубежных авторов, а в западных СМИ – советских.

Илья Эринбург . Памфлеты и статьи И. Эринурга поистине высекали огонь ярости в сердцах советских воинов. Перо Эренбурга, отмечал маршал И.Х. Баграмян, «было действеннее автомата».

За годы войны опубликовано около 1,5 тыс. статей и памфлетов писателя, составивших четыре тома под названием «Война ». Первый том, увидевший свет в 1942 г., открывался циклом памфлетов «Бешеные волки », в которых с беспощадным сарказмом представлены главари фашистских преступников: Гитлер, Геббельс, Геринг, Гиммлер. В каждом из памфлетов, на основе достоверных биографических сведений, даны убийственные характеристики палачей «с тупыми лицами» и «мутными глазами». В памфлете «Адольф Гитлер» читаем: «В далекие времена увлекался живописью. Таланта не оказалось, как художника забраковали. Возмущенный воскликнул: «Увидите, я стану знаменитым ». Оправдал свои слова. Вряд ли найдешь в истории нового времени более знаменитого преступника ». В следующем памфлете «Доктор Геббельс » сказано: «Гитлер начинал с картинок, Геббельс с романов... И ему не повезло. Романов не покупали... Сжег 20 млн. книг. Мстит читателям, которые предпочли ему какого-то Гейне ». Подстать первым двум и «герой» памфлета «Маршал Герман Геринг ». Этот, обожающий титулы и звания, избравший своим жизненным девизом: «Живи, но не давай жить другим», также предстал в подлинном виде убийцы: «До прихода Гитлера к власти суд отобрал у Геринга ребенка – признан невменяемым. Гитлер доверил ему 100 млн. покоренных людей ».

В октябре – ноябре 1941 г. в «Красной звезде» одна за другой появились статьи писателя: «Выстоять», «Дни испытаний», «Мы выстоим», «Им холодно », в которых он прозорливо писал о неизбежном разгроме фашистов под советской столицей: «Москва у них под носом. Но до чего далеко до Москвы. Между ими и Москвой – Красная Армия. Их поход за квартирами мы превратим в поход за могилами! Не дадим им дров – русские сосны пойдут на немецкие кресты».

Чуть ли не ежедневно выступал по радио как для советских слушателей, так и для французов, американцев, чехов, поляков. Яростный антифашист, он едко высмеивал врагов. Одна из самых знаменитых статей И. Эренбурга «Выстоять !» появилась на страницах «Красной звезды» в период тяжелейших битв под Москвой в октябре 1941 г. Публицист не скрывает опасности, но его вера в победу незыблема: «Враг наступает. Враг грозит Москве. У нас должна быть только одна мысль – выстоять... Мы должны выстоять. Октябрь сорок первого года наши потомки вспомнят как месяц борьбы и гордости. Гитлеру не уничтожить России! Россия была, есть и будет».

Он был одним из самых активных журналистов - ежемесячно писал по 12–20 материалов, которые печатались в центральных и фронтовых газетах.

Алексей Толстой . ПАТРИОТИЧЕСКАЯ ПУБЛИЦИСТИКА А.Н. ТОЛСТОГО, в которой широта охвата сочеталась с глубиной мысли, взволнованность и эмоциональность – с высоким художественным мастерством, оказывала огромное воздействие на читателей. Вряд ли кто другой нашел такие оттенки в словах о самом драгоценном на свете – о русском человеке и о Родине. В смертельной борьбе с фашизмом чувство Родины возобладало в его статьях над всеми другими, стало «пронзительно дорого нам». Уже в первой своей статье «Что мы защищаем », появившейся в «Правде» 27 июня 1941 г., писатель последовательно проводил мысль о том, что героизм и мужество русского народа складывались исторически и эту «дивную силу исторического сопротивления» еще никому не удавалось одолеть. Патриотическое звучание статей А. Толстого еще более усиливается оттого, что свои мысли он подтверждает конкретными историческими фактами, высказываниями о доблести русских воинов известных историков, полководцев, государственных деятелей.

Каждая страница военной публицистики А.Н. Толстого проникнута мыслью о небывалой мощи Советской России. В полную силу мотив величия нашей страны прозвучал в его статье «Родина », опубликованной 7 ноября 1941 г. одновременно в «Правде» и в «Красной звезде». Пророческие слова писателя «Мы сдюжим!» стали символом борьбы советских воинов.

Михаил Шолохов с первых дней войны начал сотрудничать с «Правдой» и с «Красной звездой». Уже 4 июля в «Правде» был опубликован его очерк «На Дону », где показывались сцены проводов на войну в казачьих станицах, размышления и настроения тех, кто остается на хозяйстве. Патриотический дух казаков очень тонко передан в корреспонденции «В станице Вешенской », очерке «В казачьих колхозах ». Непосредственно из действующей армии М. Шолоховым был написан материал «На смоленском направлении», основная идея которого сформулирована в словах: «Какие бы тяжелые испытания ни пришлось перенести нашей Родине, – она непобедима». О зверствах фашистов, о гневе, который нарастает в сердцах людей, рассказал писатель в очерке «На Юге». Тема ненависти была продолжена М. Шолоховым в очерке-рассказе «Наука ненависти ». Рассказав историю военнопленного, которого фашисты подвергли жесточайшим пыткам, писатель подводит читателей к мысли, вложенной в уста главного героя: «Тяжко я ненавижу фашистов за все, что они причинили моей Родине и мне лично, и в то же время всем сердцем люблю свой народ и не хочу, чтобы ему пришлось страдать под фашистским игом. Вот это-то и заставляет меня, да и всех нас, драться с таким ожесточением, именно эти два чувства, воплощенные в действие, и приведут к нам победу. И если любовь к Родине хранится у нас в сердцах и будет храниться до тех пор, пока эти сердца бьются, то ненависть мы носим на кончиках штыков ». Он был опубликован в «Правде» в первую годовщину войны – 22 июня 1942 г. и по праву считается одним из наиболее ярких художественно-публицистических произведений этого периода

Константин Симонов . Публицистика военной поры отличалась глубокой лиричностью, беззаветной любовью к родной земле, и это не могло не затронуть читателей. Называя Смоленщину самым милым сердцу краем, К. Симоновтак передает свои сокровенные думы: «С особенной болью, которая живет во мне, не оставляя ни на минуту, я вспоминаю деревенские кладбища... Когда смотришь на такой деревенский погост, чувствуешь, сколько поколений легло здесь в могилы, в свою землю, рядом со своими дедовскими, прадедовскими избами, чувствуешь, какая это наша деревня, какая это наша земля, как невозможно отдать ее, – невозможно, так же как невозможно вырвать у себя сердце и суметь после этого все-таки жить ». Каждый, прочитавший очерк К. Симонова «На старой Смоленской дороге », запомнит такую сцену: «Немолодой рыжеусый сапер долго, внимательно смотрит в овраг на мертвую женщину с ребенком. Потом ни к кому не обращаясь, поправив на плече винтовку, говорит глуховатым, простуженным голосом:

– Робеночка не пожалели...

Он больше ничего не прибавляет к этим словам – ни ругательств, ни крика негодования, ничего... Но за словами его чувствуется тяжелое, навсегда созревшее у него решение: не пожалеть их – тех, которые не пожалели».

Очерк «На старой Смоленской дороге» появился в «Красной звезде» 17 марта 1943 г., а месяцем раньше в этой же газете под названием «Письмо другу» напечатано одно из лучших стихотворений К. Симонова «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины...» Тематическая связь этих двух замечательных произведений очевидна.

Публицисты и публицистика периода Великой Отечественной войны

С первых дней войны жанры публицистики, призванные раскрывать жизнь людей на фронте и в тылу, мир их духовных переживаний и чувств, их отношение к различным фактам войны, заняли прочное место на страницах периодической печати, передачах радио. Публицистика стала основной формой творчества крупнейших мастеров художественного слова.

Алексей Толстой, Николай Тихонов, Илья Эренбург, Михаил Шолохов, Константин Симонов, Борис Горбатов, Леонид Соболев, Всеволод Вишневский, Леонид Леонов, Мариэтта Шагинян, Алексей Сурков, Владимир Величко - публицисты этого времени.

Главная тема их произведений - тема Родины. В тяжелых условиях войны, когда решалась судьба страны, не могли оставлять равнодушной читательскую аудиторию произведения, звавшие к ее защите, к преодолению всех препятствий и лишений. Так воспринимались статьи “Родина” А.Толстого, “Сила России” Н.Тихонова, “Размышления у Киева” Л.Леонова, “Украина в огне” А.Довженко, “Душа России” И.Эренбурга, “Уроки истории” Вс. Вишневского.

Тема Родины занимает главное место в публицистическом творчестве А.Толстого с первых дней войны. 27 июня 1941 в “Правде” появилась его первая военная статья “Что мы защищаем”. В ней автор противопоставил захватническим устремлениям фашистской Германии твердую уверенность советского народа в правоте своего дела, ибо он защищал свою Родину.

Исключительного публицистического накала тема Отчизны достигла в статье “Родина”, опубликованной 7 ноября 1941 в газете “Красная звезда” и перепечатанной затем многими изданиями. Пророческие слова: “Мы сдюжим!”.

В творчестве А.Толстого - и художественном и публицистическом - тесно переплетаются две темы - Родины и внутреннего богатства национального характера русского человека. С наибольшей полнотой это единство воплотилось в “Рассказах Ивана Сударева”, первый цикл которых появился в “Красной звезде” в апреле 1942, а последний - “Русский характер” - не страницах этой же газеты 7 мая 1944.

За годы войны А.Толстой написал около 100 статей, текстов для выступлений на митингах и собраниях. Многие из них звучали по радио, публиковались в газетах.

23 июня 1941 - на второй день войны - началась публицистическая деятельность Ильи Эренбурга военного периода. Его статья “В первый день”, появившаяся в печати, несла с собой высокий гражданский пафос, стремление вселить в сознание людей непреклонную волю уничтожить фашистских захватчиков. Через два дня И.Эренбург по приглашению редакции “Красной звезды” пришел в газету и в тот же день написал статью “Гитлеровская ода”, которая была напечатана 26 июня. Его статьи и памфлеты публиковались также во многих центральных и фронтовых газетах.

Свою главную задачу он видел в воспитании у народа ненависти к захватчикам. Статьи И.Эренбурга “О ненависти”, “Оправдание ненависти”, “Киев”, “Одесса”, “Харьков” и другие обостряли чувство ненависти к врагу. Достигалось это за счет исключительной конкретности. Эренбург писал о фактах зверств захватчиков, приводил свидетельские показания, ссылки на секретные документу, приказы немецкого командования, личные записи убитых и пленных немцев.

Особого накала публицистика Эренбурга достигла в кризисные дни битвы за Москву. 12 октября 1941 “Красная звезда” опубликовала его статью “Выстоять!”. Этот страстный клич стал ведущей темой статей “Дни испытаний”, “Мы выстоим”, “Испытание”.

За годы войны Эренбург написал около 1,5 тысяч памфлетов, статей, корреспонденций, вышли в свет четыре тома его памфлетов и статей под названием “Война”. Первый том, изданный в 1942, открывался циклом памфлетов “Бешеные волки”, в котором с исключительной разоблачительной силой созданы образы фашистских главарей - Гитлера, Геринга, Геббельса, Гимлера.

Значительное место в творчестве Эренбурга периода войны заняли статьи и корреспонденции для зарубежного читателя. Они передавались через Совинформбюро и телеграфные агентства в газеты Америки, Англии и других государств. Свыше 300 публикаций составили данный цикл. Все они затем вошли в книгу “Летопись мужества”.

Константин Симонов - неутомимый корреспондент “Красной звезды”, прошедший дорогами войны тысячи километров и видевший все, что она с собой принесла.

Людям нравились суровые, мужественно-сдержанные корреспонденции и очерки К.Симонова. “Части прикрытия”, “В праздничную ночь”, “Юбилей”, “Истребитель истребителей”, “Песни” и другие потрясали правдой жизни, умением заглянуть в духовный мир человека, жизнь которого могла оборваться через мгновение.

К.Симонов был свидетелем многих решающих битва и писал о том, что лично видел. Конкретный адрес присутствует уже в заголовках материалов: “В Керченских каменломнях”, “Осада Тернополя”, “У берегов Румынии”, “На старой Смоленской дороге” и др.

Результатом командировки в Феодосию, только что освобожденную советским десантом и яростно бомбардируемую вражеской авиацией, стал первый в творческой биографии Симонова рассказ “Третий адъютант”. Сюжет его подсказала встреча с одним из десантников - в прошлом донецким шахтером, твердо убежденным, что “храбрых убивают реже, чем трусов”. Рассказ был опубликован в “Красной звезде” 15 января 1942 года.

Днем раньше в “Правде” появилось стихотворение “Жди меня”. Сотни газет его перепечатали.

Среди публицистов, находившихся в действующей армии, был и военный корреспондент “Красной звезды” Василий Гроссман. В очерках “Сталинградская битва”, “Волга - Сталинград”, “Власов” и др., в многочисленных корреспонденциях он вводил читателя в атмосферу борющегося Сталинграда.

В цикл событийных очерков о Сталинграде вошли “Огонь Сталинграда” Е.Кригер, “Дом Павлова” П.Шебунина, “Город-герой” Б.Полевого, “Сталинградское кольцо” Вас.Коротеева и другие.

Главное в публицистике периода войны заключалось в том, что она выражала силу духа и чаяния сражающегося народа. В публицистике военной поры особое место заняли очерки М.Шолохова “Наука ненависти”, “Гнусность”, его статьи “По пути к фронту”, “Люди Красной Армии”. Лейтмотивом их стала убежденность автора в том, что высоконравственная сила народа, его любовь к Отчизне окажут решающее воздействие на исход войны, приведут к победе. Эта идея пронизывала и очерки Л.Соболева “Морская душа”, А.Фадеева “Бессмертие”, А.Платонова “Сын народа” и др.

Высокое мастерство писателей, пришедших в военную публицистику, их самобытный творческий “почерк” придавали ей чрезвычайно многообразный по форме и резко индивидуальный по стилю характер.

Борис Горбатов, например, обратился к эпистолярной форме разговора с читателем. Его “Письма товарищу” несут в себе огромный заряд патриотизма. Они не только личностны, но и очень лиричны. Большинство из них были написаны, когда приходилось отступать, и линия фронта подошла к Москве. Первые четыре письма под общим заглавием “Родина” были опубликованы в сентябре 1941 в “Правде”. Перу Б.Горбатова принадлежат также очерки “Алексей Куликов, боец”, “После смерти”, “Власть”, “Из фронтового блокнота”, вошедшие в сборник “Рассказы о солдатской душе”, вышедший в 1943.

В конце войны создается большое количество путевых очерков. Их авторы Л.Славин, А.Малышко, Б.Полевой, П.Павленко и другие рассказывали о победных боях советских войск, освобождавших народы Европв от фашизма, писали о взятии Будапешта, Вены, о штурме Берлина.

С публицистическими и проблемными статьями в печати и на радио выступали партийные и государственные деятели: М.Калинин, А.Жданов, А.Щербаков, В.Карпинский, Д.Мануильский, Е.Ярославский.

Трудовой подвиг людей тыла запечатлен в публицистике Б.Агапова, Т.Тэсс, М.Шагинян. Проблемам обеспечения фронта и населения страны продовольствием посвящали свои очерки Е.Коненко, И.Рябов, А.Колосов.

Большой силой эмоционального воздействия обладала радиопублицистика. А.Гайдар, Л.Кассиль, П.Мануйлов, К.Паустовский, Е.Петров, Л.Соболев выступали по радио.

В годы войны заметное развитие получила фотопублицистика. Имена фотопублицистов “Правды”, “Известий”, “Красной звезды”, “Комсомольской правды” А.Устинова, М.Калашникова, Б.Кудоярова, Д.Бальтерманц, М.Бернштейн, В.Темина, П.Трошкина, Г.Хомзера, А.Капустянского, С.Лоскутова, Я.Халипа, И.Шагина встали в один ряд с именами публицистов пера и кинодокументалистов.

Усилиями опытных мастеров фотодела, литературы и графики с августа 1941 стал выпускаться литературно-художественный журнал “Фронтовая иллюстрация”. Почти одновременно стало выходить еще одно иллюстрированное издание - “Фотогазета”, с периодичностью шесть раз в месяц. “Фотогазета” выходить еще одно иллюстрированное издание - “Фотогазета”, с периодичностью шесть раз в месяц. “Фотогазета” выходила до Дня Победы.

Неизменно мощной силой в арсенале публицистики военной поры оставались сатирические жанры, юмористические издания. Сатирические материалы часто появлялись в центральной печати. Так, в “Правде” над ними трудился творческий коллектив, в который входили художники Кукрыниксы (М.Куприянов, П.Крылов, Н.Соколов) и поэт С.Маршак. На некоторых фронтах были созданы сатирические журналы: “Фронтовой юмор”, “Сквозняк” и другия.

Советская журналистика всей своей деятельностью способствовала созданию культа личности Сталина. В его личную заслугу ставились победы в первых пятилетках, в демократических завоеваниях, провозглашенных в новой Конституции СССР, в успехах строительства социализма. Пресса стала трибуной идейно-теоретического обоснования сталинизма. Как величайшие образцы творческого развития марксизма расценивались книги Сталина «Об основах ленинизма», «Краткий курс истории ВКП(б)» и др. Настойчивая пропаганда периодикой и радиовещанием авторитарной идеологии способствовала тому, что она проникла во все сферы духовной жизни общества и в том числе в журналистику, ставшую неотъемлемой частью аппарата тоталитарной системы.

Великая Отечественная война явилась самым трудным испытанием для Советского государства. Длившаяся почти четыре года война увенчалась величайшей в истории человечества победой, в достижении которой невозможно приуменьшить роль советской журналистики.

Война сразу же изменила весь облик советской печати: Увеличивается количество военных газет. Уменьшается объём гражданской прессы. Более чем в 2 раза сократилось число даже центральных газет. Значительно сократилось число местных изданий. Перестали выходить многие центральные отраслевые газеты, такие, как «Лесная промышленность», «Текстильная промышленность» и др. Некоторые специализированные центральные газеты были объединены. Так, вместо «Литературной газеты» и «Советского искусства» стала выходить газета «Литература и искусство».

Кроме «Комсомольской правды» и ленинградской «Смены» были закрыты все комсомольские газеты, а республиканские, краевые и областные партийные газеты стали выходить пять раз в неделю на двух полосах. Двухполосными стали и районные газеты, переведенные на еженедельный выпуск. Сокращению объема подверглась даже «Правда», выходившая в годы войны вместо шести на четырех полосах.

Меры по перестройке печати позволили в значительной степени преодолеть трудности в организации печатной пропаганды на фронте.

К концу 1942 г. задача создания массовой прессы в Вооруженных Силах в соответствии с требованиями военной поры была решена: к этому времени выходило 4 центральных, 13 фронтовых, 60 армейских, 33 корпусных, 600 дивизионных и бригадных газет. На фронтах и в армии было немало газет на языках народов СССР

Управление Советской Армии полуторамиллионным тиражом выпускало листок «Вести с Советской Родины», который постоянно информировал советских людей на захваченной временно врагом территории о положении на фронте и в тылу.

Огромное количество газет и листовок издавалось в тылу врага.

Из подпольных изданий, выходивших на оккупированной территории, наибольшей известностью пользовались газеты «За Советскую Украину», «Большевистская правда», «Витебский рабочий», «В бой за Родину!»…

Кроме «Красной звезды» и «Красного флота», возникли еще две центральные военные газеты: с августа 1941 г. стал издаваться «Сталинский сокол», с октября 1942 г. – «Красный сокол».

Значительные изменения произошли и в журнальной периодике. Были созданы журналы «Славяне», «Война и рабочий класс», литературно-художественный журнал «Фронтовая иллюстрация». Особое значение имели журналы для отдельных родов войск: «Артиллерийский журнал», «Связь Красной Армии», «Военно-инженерный журнал». Неизменным успехом пользовались сатирические журнальные издания «Фронтовой юмор» (Западный фронт), «Сквозняк» (Карельский фронт) и др.

В связи с необходимостью более оперативной передачи событий на фронте и в тылу, 24 июня 1941 г. было создано Советское информационное бюро. В задачу Совинформбюро входила оперативная и правдивая информация не только для советских людей, но и для зарубежных стран.

В годы войны особенно незаменимым стало самое оперативное средство информации – радиовещание , первые военные передачи которого появились одновременно с правительственным сообщением о нападении на Советский Союз фашистской Германии. Неизменно, начиная с самых первых радиопередач о событиях на фронте, они завершались призывами: «Враг будет разбит, победа будет за нами!».

О возросшей роли радиовещания в условиях войны свидетельствует оперативное создание филиалов Всесоюзного Радиовещания в различных городах нашей страны (в Куйбышеве, Свердловске, Комсомольске-на-Амуре). В ноябре 1942 г. из Москвы началось вещание на украинском и белорусском языках. Неизменными стали по радио передачи «Письма на фронт» и «Письма с фронтов Отечественной войны». В них было использовано свыше двух миллионов писем, благодаря которым более 20 тысяч фронтовиков нашли своих близких, эвакуированных в восточные районы страны.

На заключительном этапе войны советская журналистика пополнилась еще одним видом печати: были созданы газеты для населения освобожденных от фашистских захватчиков государств, о чем свидетельствуют уже названия этих изданий – «Свободная Польша», «Венгерская газета».

Вступая в войну против СССР, Гитлер заявлял, что это будет беспощадная борьба, идеологий и расовых различий, что она будет вестись с беспрецедентной жестокостью. Следуя этой установке, борьбу за порабощение советского народа гитлеровцы вели не только силой военного оружия, но и оружием слова. На временно оккупированной территории фашисты издавали десятки газет, со страниц которых утверждалось, что в развязывании небывалой в истории человечества войны повинна не гитлеровская Германия, а Советское государство. Эта ложь распространялась и в газетах, и в радиопередачах гитлеровцев.

Уже в 1941 г. немцы начали налаживать и свое радиовещание.

Каждодневно гитлеровские газеты и радио уверяли читателей и радиослушателей в провале советской армии, в несостоятельности большевизма, в том, что Англия и США слабее Германии, сообщали о том, что Германия победит.

Антисоветская гитлеровская пропаганда на временно оккупированной территории еще настоятельнее требовала перестройки всей советской журналистики, укрепления ее кадров самыми квалифицированными работниками. В этой связи впервые в истории отечественных средств массовой информации, в редакции газет, радиовещания, информационных агентств были направлены сотни и сотни советских писателей. Уже 24 июня 1941 г. на фронт отправились первые добровольцы-писатели, в том числе Б. Горбатов, А. Твардовский, Е. Долматовский, К. Симонов.

Большое значение во время войны имело слово. Пресса несла определённую идеалогию, поднимала боевой дух солдат. Также в её функции входила передача опыта, видов обороны и другой информации, необходимой для успеха советской армии.

В кадрах Красной Армии и Военно-Моского Флота в годы Великой Отечественной войны находилось 943 писателя. Полная опасностей работа писателей в качестве военных корреспондентов позволяла им находиться в самой гуще боевых действий, давала богатейший материал для ярких художественных и публицистических произведений.

Их предназначение было двояким. И они с ним справлялись. Являясь одновременно военными и журналистами военные корреспонденты внесли огромный вклад в историю нашей страны, в формирование системы СМИ СССР, в победу советской армии над фашистской Германией. Проблематика советской журналистики периода Великой Отечественной войны чрезвычайно многообразна. Но центральными оставались несколько тематических направлений: освещение военного положения страны и боевых действий Советской Армии; всесторонний показ героизма и мужества советских людей на фронте и в тылу у врага; тема единства фронта и тыла; характеристика военных действий Советской Армии на территориях европейских стран, освобождаемых от фашистской оккупации, и Германии.

Публицистика периода Великой Отечественной войны не знала себе равных во всей мировой истории. Писатели, публицисты, поэты, журналисты, драматурги встали со всем советским народом на защиту своего Отечества. Публицистика военной поры, многообразная по форме, индивидуальная по творческому воплощению – средоточие величия, беспредельного мужества и преданности советского человека своей Родине.

Годы Великой Отечественной войны вызвали к жизни различные формы и методы работы советской журналистики, усиливавшие ее воздействие на массы. Многие редакции и военные журналисты были тесно связаны с бойцами и командирами, с рабочими, колхозниками, вели с ними переписку, привлекали к участию в работе газет и на радио.